«А в тюрьме сейчас ужин». Но в Боровичах это не скучные макароны, а вкусняшки от местного кулинарного таланта

Добрая половина заключённых ФКУ ЛИУ-3 по освобождении… возвращается обратно в колонию.

Лучшее в области

За «колючей проволокой» в Боровичах проживает постоянный контингент заключённых, которые, погуляв некоторое время на воле, специально совершают нетяжкое преступление, чтобы… вернуться в стены колонии.

— Есть определённая категория заключённых, которые не могут адаптироваться на воле, не могут найти своё место в жизни. Они привыкли жить в тюремных условиях, где знают, что их накормят в любом случае, что будет крыша над головой. Опять-таки – бесплатное медицинское обслуживание им тоже обеспечено, — говорит психолог ЛИУ-3 Святозар Спицын.

Эти заключённые, выйдя на волю и оступившись, наверняка знают, что попадут именно ЛИУ-3. Во-первых, потому что они больны туберкулёзом, а значит, их направят именно в лечебно-исправительное учреждение. Во-вторых, они знают, что Боровичская колония заполнена лишь на треть, место для них всегда найдётся. В-третьих, это учреждение — одно из лучших в области. О чём ещё мечтать, если не хочешь на свободе гулять?

Вот и сейчас по итогам 2017-го года начальнику ЛИУ-3 полковнику внутренней службы Игорю Павлову был вручен переходящий почетный кубок, как руководителю лучшего учреждения территориального органа.

Что же здесь такого хорошего, что иные заключённые предпочитают воле неволю? Ваш корреспондент вместе с журналистами других изданий прошёлся по зоне, где по периметру — вышки и проволока.

Как только лязгнул замок двери…

Перво-наперво нас заставили оставить запрещённые предметы. К ним относится и телефон. Это вовсе не значит, что заключенные лишены связи. Они могут позвонить, но под контролем и – с разрешения. Такая мера применяется, что избежать сговора или таких инцидентов, как, например, телефонное мошенничество.

Проход через КПП только по три человека. Надо пройти через четыре двери с замками и решётками. Пока предыдущая дверь не закроется, следующая не откроется…

Первое, на что обращаешь внимание за КПП – постамент среди ухоженных клумб с белым орлом, который, надо полагать, молодой и «томится в неволе». Установили его давно для красоты. Вообще, красоте заключённые здесь придают особое значение. Сейчас зима, а летом газоны украшают подчас весьма дорогие цветы. Приобретают их, кстати, заключённые по собственной воле и на свои средства. Сами занимаются и дизайном.

Это место смахивает на небольшой посёлок, где есть и жилые дома, клуб, столовая, больница, библиотека. Футбольное поле тоже есть. И даже есть храм Целителя Пантелеймона. Дважды в месяц богослужения совершает настоятель храма о. Игорь Новиков. Церковь обычно бывает заполнена людьми.

— Они каются в своих грехопадениях. Здесь всяких грехов хватает. Исповедь у заключённых, в отличие от мирян на свободе, очень искренняя, как в последний раз, — говорит о. Игорь.

Но вообще храм открыт круглосуточно. За ним присматривает один из заключённых, который помогает в церковной службе батюшке. Он очень верующий человек, дома его ждут жена и двое детей. Говорит, что здесь человек ближе к Богу, так как здесь меньше соблазнов, чем на воле. Но о воле мечтает.

Присматривают за храмом, конечно, и инспекторы, потому что заключённые весьма хитры и изворотливы. Могут запрещённые предметы спрятать где угодно.

Начальник учреждения Игорь Владимирович подсказал, что есть здесь и молельные комнаты для мусульман, поскольку география заключённых обширна. Сюда привозят осужденных из других регионов России, где учреждения подобного вида переполнены или отсутствуют. Очень много граждан прибывает из Москвы и Московской области, а среди них есть немалое количество уроженцев Узбекистана, Таджикистана.

Был даже темнокожий заключённый, с которым несколько лет назад мне довелось пообщаться. Звали его Оливье, его привезли из Москвы. Он был осуждён за распространение наркотиков. Весьма весёлый парень, по-русски говорил сносно. И ему здесь, как ни странно, нравилось. Местное начальство прозвало его «жемчужиной нашей тюрьмы», заключённые его не обижали, а он некоторых из них учил французскому языку. После освобождения мечтал вернуться в свою Африку.

Чистота и показательное производство

Что ещё особенно бросается в глаза, как только попадаешь в эти застенки? Чистота территории. Ни бумажки, ни соринки. Настолько разительное отличие от Боровичей, что невольно спросила сопровождавшего всюду начальника – а посещал ли тюрьму глава района Игорь Швагирев? Нет, не посещал. А зря, было бы чему поучиться у местного начальства. И не только содержанию территории в чистоте, но и хозяйственной деятельности.

Во-первых, учреждение само себя обеспечивает многими овощами. Когда-то была и свиноферма, но в связи с распространением свиной чумы от неё пришлось отказаться. Она очень выручила колонию в лихие 90-е: «Наши сотрудники от зарплаты отказывались, лишь бы накормить заключённых. Вот тогда-то колония и занялась плотно сельским хозяйством».

Во-вторых, здесь есть несколько производственных участков. Штамповочный цех работает на местную мебельную фабрику. Кузница выполняет частные заказы, есть лесопилка, имеется и свой сайт в интернете – для продажи изделий.

Есть и швейное производство, которое работает по долгосрочному договору с московской фирмой. Сейчас участок выполняет большой заказ, шьёт рыболовную форму. Двадцать пять процентов от заработной платы получают заключённые, остальные идут на нужды учреждения – на обновление видеокамер, приобретение нового оборудования в цеха и т.п.

При желании, как сказал главный инженер учреждения Андрей Жуков, восемь тыс. рублей «чистыми» заключённый может заработать на швейном участке, если не заленится.

Посчитала, сколько мог бы заработать простой работяга, если б эта московская фирма размещала свои заказы не в зоне, а на воле. Получается, ориентировочно 40 тыс рублей. Нехило, если учесть, что боровичские предприниматели в среднем платят согласно статистике 15 тыс рублей в месяц… Это – к вопросу о хозяйственности руководства.

Надо добавить, что получить заказ исправительному учреждению весьма сложно. Во-первых, заказчик настороженно относится к труду заключённых – смогут ли они качественно выполнить заказ? Приходится доказывать делом, показывать производство, убеждать. Во-вторых, заказчика могут остановить всякого рода препоны, которые характерны для исправительных учреждений и могут отсрочить исполнение заказа. Потому действительно – честь и хвала руководству этого учреждения!

Сейчас, например, заключённые выполняют заказ для церкви в деревне Торбино Окуловского района – делают иконостас. Кстати, священнослужители высоко оценили эту работу. Думается, это не последний заказ.

Впрочем, не на всех работах заключённые могут столько заработать, как на швейном участке. Есть и работы с совсем мизерной зарплатой. Работать заключённых здесь никто не заставляет. Но некоторые с радостью трудятся даже так — чтобы время быстрее пролетало, чтоб быстрее «срок мотался». И, конечно, если на то есть разрешение врача, учитывая специфику учреждения.

Отдых – под цензуру

Помещения, в которых проживают заключённые, тоже блещут чистотой. Здесь — система общежития, камер нет. В старых зданиях комнаты на 6-8 человек. Кровати стоят в ряд, большинство из них пустует, поскольку нет полной наполняемости учреждения. Учреждение рассчитано на 970 мест, реально проживает 249 человек. Гуманизация, однако, суды всё чаще реальный срок лишения свободы заменяют таким наказанием, как исправительные работы. Два жилых здания пришлось законсервировать.

Новые современные здания предназначены для лиц, ставших на путь исправления. Здесь кровати уже не железные, а деревянные. В комнате проживает по три-четыре человека. Есть спортивная комната с тренажёрами, комната отдыха с жидкокристаллическим огромным телевизором. Правда, как говорят сами заключённые, особо смотреть здесь нечего – только два канала – ТНТ и МузТВ.

Но зато есть библиотека. Литература, как и фильмы, проходит жёсткую цензуру. Кстати, сейчас поступили рекомендации показывать заключённым балет.

Есть и своё ПТУ. Пока сидишь, можно получить специальность резчика, электрика, оператора газовых котельных.

Местному может позавидовать если не любой, то многие сельские. Здесь имеются все музыкальные инструменты, начиная от ударных и заканчивая народными, чтобы организовать полноценный ансамбль. Зал вполне вместимый, и здесь же – помещение для любителей спорта с разными тренажёрами.

Хорошему повару везде рады

Отдельного разговора заслуживает столовая. Для разных контингентов больных — своё меню. Кстати, заключённые здесь подразделяются не по тяжести совершённых преступлений, а по формам заболевания. Заключенный, который отбывает наказание за убийство, например, может «сидеть» вместе с мелкими воришками.

В меню — первое, второе, третье, салат – всё как положено. Порции немаленькие. Частенько заключённых балуют пирожками, здесь есть своя хлебопекарня. А раз в неделю каждый может заказать обед «на заказ». Хоть шаверму, хоть хинкали, хоть курицу-гриль. Вам всё приготовят. Повар здесь отменный, говорят. У него уже третья «ходка», третий раз «возвращается», и бывалые его здесь ждут с нетерпением: уж очень хорошо готовит.

Режим жёсткий. В 6 утра подъём, зарядка, в 6.30 завтрак. Обед в 11.00. По шеренге – рассчитайсь! Направо! И – пошёл в столовую. Идти, правда, можно не строем. Это и незачем. Группы-то небольшие.

Правда, в прошлом году был один побег. Шума было много, начальству досталось. Но надо сказать, что побег был не из охраняемой зоны. За территорией есть участок колонии-поселения, где отбывают свой срок осужденные, которые находятся просто под надзором администрации, трудятся на подсобном хозяйстве и имеют право свободного передвижения. Один из них вышел в город погулять. Его поймали быстро, а он особо и не бегал.

Сидеть или не сидеть — каждый решает сам

В больнице колонии «бал правит» главный врач Ольга Осипова.

— Больных туберкулёзом 98 человек, на диспансерном учёте – 235, — констатирует она.

Обижается на заключённых, что плохо лечатся. Принимают препараты ровно настолько, чтобы и не вылечиться, и в мир иной раньше времени не отправиться. А когда выходят на волю, то и вовсе забывают о лечении. «Часто возвращаются к нам с запущенной формой туберкулёза. В прошлом году один заключённый скончался», — говорит главврач. И хотя в целом динамика смертности из-за туберкулёза в учреждении идёт на спад, она очень скептически относится к намерениям Министерства здравоохранения ликвидировать туберкулёз к 2020-му году.

Словом, здесь течёт своя жизнь, правда, далёкая от тюремной романтики. В замкнутом пространстве, за колючей проволокой, с жёстким распорядком. Перед глазами – одни и те же лица. Каждый новый человек вызывает большой интерес, и появляется новая тема для разговоров.

Такой штрих. Один из заключённых, увидев группу журналистов и не имея возможности подойти, издалека замахал нам рукой: «Здравствуйте!».

Весной и осенью у некоторых заключённых случаются психические обострения. Для этого здесь и работают в штате два психолога и целый воспитательный отдел. Хотя, как воспитывать взрослых мужчин со сложившимися и закоренелыми понятиями?

— Раскаиваются немногие. Чтобы целиком и полностью осознать социальную опасность преступления, нужно это всё прочувствовать на себе. Тот срок, который они привозят сюда, для них он проходит очень быстро. Потому что человек, который сюда попадает, он не страдает, как его жертва. Но это моё личное мнение, которое я сложил для себя, общаясь с заключёнными, — говорит Святозар Спицын.

Впрочем, немало и таких заключённых, которых ждут дома, у которых есть стимул жить на свободе, и они стремятся к этому. Вот тогда и психолог, и воспитатель реально может им помочь войти в мир «за проволокой», который за годы заключения стал им чужим.

А вообще, лучше сюда не попадать. Колония, хоть и лучшая в области, но всё же – колония. Романтики здесь – точно нет.

* * *

На выходе провожает всё тот же орёл. За тобою щёлкает замок двери, а он остаётся здесь, как и заключённые, часть из которых выходят отсюда лишь для только, чтобы… снова вернуться.

Фото автора

← После нашей публикации уникальная коллекция гармоней мастера Коржуева получила отличный шанс