53 книги: Владимир Маканин «Асан»

53 книги: Владимир Маканин «Асан»

Найти свою книгу в волнах литературного океана бывает довольно сложно. Здесь яркие корешки, там – популярные авторы, с той стороны – неизвестно кто, аннотации построены на рекламе. «53 новости» решили помочь своим читателям с выбором литературы. Классика и современное, серьезное и не очень, отвергнутое и признанное критиками. Читать или нет – решать уже, конечно, вам.

Роман Владимира Маканина «Асан», повествующий об изнанке чеченской войны, подвергался неоднократной критике со стороны тех, кто эту войну видел. Автора обвиняли в вымысле, неправдоподобности, непонимании реалий случившихся событий. Как правило, Маканин на критику не отвечал, лишь однажды заметил, что художник имеет право на вымысел. Роман, героями которого управляет выдуманное Маканиным мифическое существо Асан, требующее крови и денег, может быть, не предоставит читателю точных фактографических данных. Но зато он вывалит на слушателя внутренности войны, вызвав в нем почти физиологическое отвращение к абсурдности любого военного конфликта.

53 книги: Владимир Маканин «Асан»О романе рассуждает писатель и публицист Платон Беседин:

– Говорят, что роман – явление западное, европейское. Там он родился и вызрел. Между тем, возможно, десяток русских произведений войдёт в первую сотню величайших романов. Некоторые авторы, как, например, Фёдор Достоевский и Лев Толстой, будут представлены там не единожды. «Тихий Дон» Михаила Шолохова, «Жизнь Клима Самгина» Максима Горького, «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана, «Доктор Живаго» Бориса Пастернака – также претендуют на список лучших. Да, кандидатуры могут называться и иные, вопрос открыт, дискуссия вероятна, но, пожалуй, с тем, что великих русских романов создано на данный момент достаточно, согласятся многие.

А вот со значимыми романами, написанными в России после 1991 года, всё не столь однозначно. В девяностых в фаворе оказался постмодернизм, подаривший такие тексты, как «Голубое сало» Владимира Сорокина или «Чапаев и Пустота» Виктора Пелевина – хотя два вечных конкурента могут прибавить к ним ещё несколько знаковых вещей, – прозвучавших внятнее, беспощаднее, чем самая реалистичная проза, впрочем, тоже имеющая свои значимые исключения, вроде глубинных книг Олега Павлова. Но закончилось десятилетие не на пелевинском «Generation P», а на сугубо экзистенциальном романе Михаила Бутова «Свобода», ставшем своего рода переходом от одной, деконструировавшей смыслы, эпохи к другой, смыслы нащупывающей.

После заикнулись о поступи «нового реализма», поговорили о ладно сшитой прозе Дмитрия Быкова, Людмилы Улицкой, Михаила Шишкина, но серьёзной заявки на большую русскую книгу так и не отыскали.

И всё же, из главных удач нулевых выделяются два романа – «Асан» Владимира Маканина и «Журавли и карлики» Леонида Юзефовича. Оба появились с разницей в год, в 2008 и 2009 годах соответственно. О произведениях этих, премированных, отмеченных, сначала всерьёз поговорили, но потом замолчали, что, к сожалению, часто бывает у нас, когда речь идёт о «живых классиках». Есть Фазиль Искандер, есть Юрий Мамлеев, есть Андрей Битов, есть Юрий Бондарев, но слышно всё чаще других и о других.

Владимир Маканин – тут один из достойнейших, безусловно. Он начал в 1960-х, писал густо, много, тем важнее, что лучший текст нулевых века уже нынешнего создан именно им.

53 книги: Владимир Маканин «Асан»Первое, что говорят об «Асане»: это книга о войне. Говорят и тут же выстраивают соответствующий ряд: Эрих Мария Ремарк «На Западном фронте без перемен», Борис Полевой «Повесть о настоящем человеке», Норман Мейлер «Нагие и мёртвые», Виктор Некрасов «В окопах Сталинграда», упомянутые Толстой, Бондарев, Гроссман и другие.

Подобный ряд выстраивать, конечно, можно, но на самом деле не нужно. «Асан» не вписывается в него. Да, война в Чечне, солдаты, боевики, стрельба; бой в горном ущелье, прибытие пьяных новобранцев в Грозный – всё так, но если, к примеру, «Живые и мёртвые» Константина Симонова – это действительно книга о войне, то «Асан» – миф о войне, исследование её изнанки. В нём Маканину удаётся во многом главное – создать героя своего времени и через него время это, неопределённое, дурное, смутное, показать.

Майор Жилин – Александр Сергеевич, Сашик, Александр Македонский, Асан (главное чеченское божество языческих времен; изображается в образе двурукой птицы: одной рукой воюет, другой торгует) – «штабная крыса», отвечающая за склады, приторговывающая бензином («кровью войны»), который нужен «чичам», и мирным и тем, кто убивает русских. В качестве бесплатной рабочей силы майор, злоупотребляя служебным положением, использует солдатиков. Вырученные с «бензинового бизнеса» деньги отправляет жене, строящей на берегу речки дом. Выходит, Жилин – такой себе неприятный тип, предатель, изменник? Наверно, рисуй его Александр Проханов, к слову, тоже мощно писавший о Чеченской войне, и он бы не жалел красно-чёрных красок.

Оно отчасти так, конечно. Но с другой стороны, о контуженых солдатиках майор заботится, пропавших сыновей из чеченского плена вызволяет, а с солдатских матерей лишнего не берёт (лишь то, что по делу причитается). В тексте есть показательный эпизод, где Жилин встречается в снятой квартирке с одной из таких матерей, прихорошившейся, нарядной, ждущей его, дабы отдать себя. Не взять её – унизить. Потому – надо брать. Ведь война. А на войне свои правила. Уродливые, вывихнутые, как сустав, где все повязаны кровью и деньгами. Неслучайно в тексте настойчиво чередуются фразы «Асан хочет крови» и «Асан хочет деньги». Двурукий Асан.

Эта всеобщая связанность коллективным грехом, где классически «рука руку моет» в крови, к слову, хорошо показана Юрием Быковым в недавнем кино «Дурак», когда проворовавшаяся мэр города вопиёт: «я половину бюджета в область откатываю, у нас же там вся Дума с курортов не вылезает, машины, квартиры, дачи, жёны в золоте, а заартачишься, вообще ничего не дадут» – переть против системы бессмысленно. Но там, в «Дураке» – мир, а в «Асане» – война. И у каждого на всё свои причины. Как, например, у легендарного капитана Хворостинина, Хворя, который умеет проводить колонны лучше всего. Таков его дар. И таково его тщеславие.

Двадцатилетнему Жоре хорошо стоять. В кузове мчащегося грузовика. Ему думается, он сейчас в далеком солнечном детстве. В самой глубине детства!.. Мне пять лет, думает он. Нет, семь.

Война в классическом понимании – это всегда свой и всегда чужой, противник, враг, тот, от которого мир избавить надо. Он маркируется так по национальной, государственной, политической или какой-либо другой принадлежности. Но в «Асане» Владимир Маканин рассматривает понятие «враг» с иных – во многом религиозных – позиций, когда «не осуждай грешника, но осуждай грех». И тогда оказывается, что у, казалось бы, непримиримых врагов – враг на самом деле один и тот же. Неслучайно большинство героев в романе, как бы неся кару, погибают из-за гордыни. И контуженый солдатик, над которым взял шефство Жилин, видя жёлтые круги перед глазами, расстреливает тех, кто держит в руках деньги, символ порока.

Солдатик этот – проводник к выходу из закольцованной реальности. Он рвётся назад в роту, к своим пацанам, жаждет честно нести воинскую службу; юродивый нового времени, через которого говорит Господь не милосердный, но справедливый. Потому религиозность «Асана» сугубо языческая, первобытная.

У Юрия Трифонова, чьи традиции во многом продолжает Владимир Маканин, в романе «Старик» есть чудная фраза: «Вот этого не понимаю: черные да белые, мракобесы да ангелы. И никого посерёдке. А посерёдке-то все. И от мрака, и от бесов, и от ангелов в каждом…». Эту мысль и развивается в «Асане», раскручиваясь от бытия отдельного человека до бытия в целом, где и у добра, и у зла с лихвой вычерпано, и грех зачастую есть то, что сделано не вовремя и не к месту.

Да, «Асан» ругали за многое. И за фактические ляпы, и за бледный язык, и за лавирование между болевыми точками, и за невнятность повествования, и за искусственность сюжета, и за незнание автором матчасти. Маканин, действительно, совершил массу ошибок, но фокус в том, что текст романа удивительным образом создал себя сам, свои недостатки сделав достоинствами. Он в принципе отбросил пространственно-временной контекст, приобретя универсальность, возвысившись над собой. Невнятица стала понятийным аппаратом человека, который отчаянно не желает войны. Он сбит, он растерян. Сама его жизнь отказывается принимать безумие войны, неправильной, алогичной в своём первородном виде, в своей задумке.

Генерал объяснял. Генерал уверял! Настаивал!.. Однако мы посмеивались. Бедняга Асан! Сидит где-то в горах без копейки! Несчастный… Тоже не моется. Курит бычки. Как боевик на зимовке. Не может спуститься с гор и купить хотя бы пачку плохоньких сигарет. – Но я же говорил, что Асан – птица двурукая… Генерал спешил объяснить: эти позывные у чичей с двояким смыслом. С двояконацеленным… Позывные по всей предгорной Чечне. Мы слушали и из уважения к хозяину заново удивлялись. Впечатляющая птичка! Гости, уже готовые встать из-за стола, мы допивали вино… мы думали о завтрашнем дне… о делах… а голос по рации негромко и безнажимно нам повторял: – Асан хочет денег… Асан хочет денег… Асан хочет денег…

Нечто похожее сделал Леонид Андреев в «Красном смехе». Викентий Вересаев весьма точно охарактеризовал данное произведение: «Мы читали «Красный смех» под гром орудий и взрывы снарядов, и – смеялись. Упущена самая страшная и самая спасительная особенность человека – способность ко всему привыкать. Это произведение большого художника-неврастеника, больно и страстно переживающего войну через газетные корреспонденции о ней». Но Маканину-то как раз удалось показать способность человека адаптироваться, привыкать к ужасам, жить в них. И вместе с тем, действительно, реакция на «Асан» тех, кто был на войне, может оказаться из серии той, что испытал Вересаев. Однако многим, если ни большинству всё-таки чужда сама идея войны, она им глубоко непонятна, но зато накрепко спаяна с оборотной подсознательной стороной человека.

Собственно, эта борьба и единство противоположностей – добра и зла, чести и бесчестия, первобытности и цивилизации, греха и кары – рождает могучую эклектику романа, путаную, чудовищную, как и сам мир, в котором большинству из нас приходится существовать.

Комментарии

Написать комментарий

Дорогие читатели!

Мы приветствуем ваши интересные и непредвзятые точки зрения. Однако призываем проявлять уважение и терпимость друг к другу. Оставляйте комментарии в рамках законодательства РФ. Нецензурные выражения будут удаляться модераторами
Ваш комментарий отправлен на модерацию.
Комментарий станет доступен после его одобрения.
Ваш комментарий будет доступен после проверки модератором.
Редакция оставляет за собой право на публикацию комментариев.