«Авдунинская летопись»: история одной забытой новгородской деревни в воспоминаниях и книге
Образ традиционной русской деревни катастрофически быстро уходит в историю. Уходят и сами деревни. В Новгородской области немало населённых пунктов, от которых не осталось порой и названий. К счастью, есть и такие, воспоминания о которых хранятся в памяти местных жителей или в документальных заметках и исторических хрониках. С одной из таких забытых деревень Новгородчины вас познакомит сегодняшний материал «53 новостей».
В 2015 году в Великом Новгороде тиражом в 100 экземпляров вышла книга «Авдунинская летопись». Её автор — Надежда Петровна Убалехт, в девичестве Степанова. В июне этого года ей исполнилось 83 года. Она родилась в новгородской деревне Авдунино Холмского района. Сейчас такого населённого пункта не существует ни на карте, ни в действительности.
«Осталась память. Она слабеет и тает — всё меньше остаётся людей, живших или бывавших в нашей деревне. Или хотя бы слышавших о ней», — пишет Надежда Петровна во вступлении к своей истории.
Сейчас Надежда Убалехт живёт на Среднем Урале, в городе Верхняя Пышма Свердловской области, куда попала по распределению после учёбы в Ленинграде. Там 26 ноября 2015 года и состоялась презентация её книги о новгородской Родине. На мероприятие в библиотеке дома культуры «Металлург» собрались родственники автора, близкие друзья и знакомые, пишет местная газета «Красное Знамя». Кстати, новгородцы также могут познакомиться с книгой «Авдунинская летопись» — она находится в книжном фонде Софийского собора и Новгородской областной библиотеки.
Надежда Петровна бережно сохранила всё, что осталось от её дома в Авдунино. Это дорогие сердцу вещи, например, платок мамы. Пелагея Григорьевна долгие годы ждала своего любимого мужа Петра Степановича, без вести пропавшего на войне в декабре 1943 года, и берегла его свадебный подарок — индийский кашемировый платок ручной работы. Сейчас этому подарку уже сто лет.
«Необыкновенные яркие розы, мелкие розочки ещё краше. <…> Петька козырем ходил: ни у одной молодухи не было такого платка.
— Накинь, мы поглядим!
— Зачем сейчас? Вот Петька придёт, я наряжусь, сразу поймёт, как я ждала и любила…
По сеням топ-топ: забежала цыганка выпросить хоть что по праздничному делу, и увидела диво, и пристала:
— Продай, дорогая! Проси, сколько хочешь. Ни у кого в таборе не бывало такой шали. Продай, алмазная моя, не отстану!
Все молчат; мама, поглаживая платок, головой покачала. Сообразительная покупательница ушла».
В Авдунинской летописи воспоминания о матери и отце занимают особое место. Пелагея Григорьевна не хотела уезжать из родного дома. Не хотела до слёз. Надежда Петровна вспоминает мамины слова:
«Никуда я не поеду! О-ой! Да что же с моей землёй будет, если её не косить, не пахать? Оставьте меня помереть, где я родилась…»
Но уехать, всё же, пришлось. Почти всем. Деревня осталась пустовать. Надя с Мамой, как и другие земляки, переехали в «немилое Мамоново», но часто ходили к родной деревне, например, по грибы, к Аллеям. Та земля «тянула к себе, навсегда стала родной и единственной».
«Возвращаемся через родное пустое Авдунино. На выгоне разбивает подсохшее сено Валя Соловьёва. Мама ей:
— Не лень тебе сюда четыре километра ходить. В Мамонове травы мало?
— Тут я свою траву кошу… Поль, где я могу наплакаться, как Авдунина жаль? Утром косила и… — пряча слёзы, отвернулась», — вспоминает Надежда Петровна.
После переезда на Урал, Надежда Петровна несколько раз бывала на Новгородчине. Из одной такой поездки она привезла уникальную книгу, с которой, можно сказать, и началась история создания «Авдунинской летописи».
«Летом 1995 года остановилась у сестры в Холме погостить денька три. <…> Музей работал, и я нашла в нём старенькую книгу Николая Затейщикова-Второго про Холмский уезд. Прочитала всю, сделала выписки абзацев, где упоминались знакомые мне деревни. <…>
Вдруг передо мной положили новую тяжёлую красную книгу с поимённым списком погибших и пропавших без вести в Великую Отечественную войну. Тех, кто был призван из Холмского военкомата. Я жадно ищу страницу, где Степановы. Вот отец: «Степанов Пётр Степанович, 1911 г. р., рядовой, призван из д. Авдунино Каменского с/с, пропал без вести в декабре 1943 г.» Дальше родные, соседи…
— Хочу купить! Она есть в книжном?
— Нет. Здесь, по предварительным заявкам.
Узнав, что их заинтересованная посетительница с Урала, мне сразу продали эту «Книгу памяти». Вошли в положение проезжей землячки. И вот мы с мамой, забыв про кур, свинью и огород, несколько часов читаем горькую красную книгу, не пропуская ни одной фамилии. Родных помечаем двумя чертами, соседей — одной, около знакомых она ставит точечку».
По её словам, она и сама не знает, как решилась написать книгу.
«Я начала копить в памяти материал об Авдунине. Записала на магнитофон воспоминания мамы о детстве и молодости. Не зная, для кого — я никогда книг не писала; кроме работы меня тянуло только к живому выступлению: рассказывать, петь, танцевать, ставить спектакли. Наедине с собою рукодельничала, читала и иногда рисовала. Я пытаюсь разгадать, как решилась писать книгу. Может, как-то подтолкнул подарок сына на 60-летие — компьютер? Или страстное желание вернуть жизнь нашему Авдунину в слове, в памяти на долгие годы», — вспоминает Надежда Убалехт.
А в 2010-м — год празднования юбилея Великой Победы — Надежда Петровна попала в категорию дети войны, и получила предложение дать маленькую заметку об эвакуационном детстве. И хотя сама она была не в эвакуации, а в оккупации, свою историю местной заводской газете рассказала. И даже в нескольких частях. Вышло четыре статьи. В мае материал перепечатали в «Областную газету». Но тогда эти «муки слова» утомили Надежду Петровну и она решила не заниматься «дилетантством».
После смерти матери и смерти сына Надежда Убалехт тяжело заболела. Она перестала ездить туда, где осталось детство, юность, память о маме и Мите, где осталось её сердце. Побывала один разок. С той поездки-похода остались фотографии. Тоска по родине не прошла, а усилилась.
«С кем поделиться моей памятью, чьё сердце на Урале почувствует мою любовь и тоску? Краеведение — занятие «местное». Собрав на одну флешку разрозненный материал, собрав денежки и силы, я повезла свой недоношенный плод в Новгород. Узнать, нужны ли мои воспоминания хотя бы там. Как хорошо поговорила со мной сотрудница Областной библиотеки Юлия Валентиновна! Сказала, что читала одну мою заметочку в газете «Новгородские ведомости», что такая краеведческая работа им очень нужна», — пишет Надежда Петровна в уже известной нам «Авдунинской летописи».
В книге Надежда Убалехт рассказала и об истории Авдунино, и о детстве в немецкой оккупации, и милых сердцу местах и моментах в родной деревне. Многие воспоминания восстановлены по рассказам взрослых, какие-то Надежда Петровна бережно хранила все эти годы в своей памяти. Благодаря рассказам матери, Пелагеи Григорьевны, удалось даже частично восстановить генеалогию деревни — родство авдунинских семей.
«Все архивы документов церковных и гражданских в войну пропали. Все жильцы либо ещё до колхозов давно переехали в Питер; либо ушли на войну и не вернулись; престарелых вдов забрали в города дети… бездетные умерли в прогнивших изобках. Последними из опустевшей деревни, в которой не стало уже привычного электричества, переехали в недальнее Мамоново Соловьёвы и моя мама. Деревня исчезла, а внуки и правнуки умерших жильцов должны помнить: МЫ — АВДУНИНСКИЕ!», — пишет Надежда Петровна.
Отдельную главу в книге также занимает словарь, в который включены особые «местные» слова.
«Так говорили в моей семье, да и во всей деревне. Псковский диалект (Аканье: «Табе каво ён мятлой изьделал»? Смягчение окончаний 3 лица глаголов: «Адна ткёть, другие вяжуть». Деепричастия: «была пръстудивша, абъехывша, пъпривыкша» и др.), приниженный грубыми именами: Шуреха, Яграха, дед Тришка, и тётка Марютка… Сейчас предполагаю, что это барское наследие: все ближние деревни принадлежали князю, почти все крепостные в детстве отслужили в дворне, там и привыкли к своим именам-кличкам. Обломовское «Эй, Ванька, Васька, Захарка!» тянулось за крепостным до старости. И казалось таким же обыкновенным, как барщина и оброк. Однако в берестяных грамотах докрепостного времени есть самоуничижительные подписи типа «Твой холоп Ивашко», — рассказывает Надежда Петровна.
Фото: Надежда Убалехт, Алексей Герасимов.
