Дмитрий Иванов (Бардымский). «Рок над Северной Пальмирой». Пионер отечественной электрогитары – Анатолий Васильев
«53 новости» продолжают публиковать книгу известного новгородского музыканта Дмитрия Иванова (Бардымского) «Рок над Северной Пальмирой. Интервью, лирические отступления».
Не всякий современный музыкант или меломан знает о том, что все основные принципы отечественной популярной музыки, которыми мы пользуемся до сих пор, были заложены в середине 60-х годов прошлого века и главным проводником нового звучания в нашей стране был Анатолий Николаевич Васильев (1935 — 2017).
Для того чтобы убедиться в этом, достаточно послушать и сравнить записи нашей эстрады тех лет со звучанием «Поющих гитар» (пластинка 1968 года). Речь идёт не художественных достоинствах песен и не о вокальных данных исполнителей тех лет, а о самом подходе к аранжировке, манере исполнения, ансамблевому звучанию, выбору репертуара и другим тонкостям, от которых во многом зависит восприятие музыки. Тогда, в середине 60-х, у нас уже были группы, исполняющие западные стандарты. Васильеву же первому удалось соединить современные музыкальные интонации и ритмы с эстрадной и даже с народной песней. Причём не просто соединить, а сделать это талантливо, с хорошим художественным вкусом, сделать так, что и сейчас песни в исполнении ансамбля слушаются легко, свежо, несмотря на порой банальные тексты. «Поющие гитары» не были рок-группой в привычном понимании этого слова, но это нисколько не уменьшает художественных достоинств коллектива. Надо сказать, что в 60-е годы песни сочинялись в основном профессиональными поэтами и композиторами. Тем не менее, уже тогда в коллективе были сочинены первые хиты: «Сумерки», «Для меня нет тебя прекрасней» и т.д., не теряющие популярности до сих пор.
Под руководством Анатолия Васильева были поставлены три музыкальных спектакля: «Орфей и Эвридика», «Гонки», «Тиль Уленшпигель».
Работу над записью последней оперы в домашней студии Васильев завершил незадолго до смерти. В связи с проблемами со здоровьем Анатолий Николаевич в последние годы жизни редко покидал свой дом и занимался звукозаписью в своей квартире. Наверняка в его фонотеке остались записи не известные широкому кругу слушателей. В средствах массовой информации, безусловно, есть материал о творчестве Анатолия Васильева, но его незаслуженно мало.
В основу данной публикации положены два интервью 1997 и 2000 годов.
Я сознательно нарушаю хронологию бесед с Анатолием Николаевичем для того, чтобы вернее соблюсти хронологию развития популярной музыки в нашей стране.
В том, что касается процесса становления отечественной популярной музыки, у нас сложился определённый стереотип, согласно которому, как уже говорилось, c появлением джаза США на какое-то время стали главными законодателями новых музыкальных идей и направлений в области популярной музыки. Весь мир, включая СССР, с большим или меньшим успехом стал перенимать эти новые идеи и создавать свои джазовые оркестры, оставаясь при этом всегда, как минимум, на шаг позади. Массовый интерес к рок-н-роллу и электрогитаре в СССР появился в середине 60-х годов и связан он с феноменальным успехом ансамбля «Битлз», как во всём мире, так и в нашей стране. Интерес же к их предшественникам – Элвису Пресли, Чаку Бэрри и т.д., популярным на Западе ещё в 50-е годы, появился в нашей стране уже позже, как следствие популярности «Битлз». Однако на самом деле события развивались не совсем так. Вот как вспоминает об этом Анатолий Васильев (А.В.). – руководитель первого советского ВИА «Поющие гитары»:
А. В.: Я занимался джазом с 1953 года. У нас был первый после 1948 года джаз-оркестр в Ленинграде.
— Где вы базировались?
А. В.: В ДК возле Финляндского вокзала.
— Это был любительский состав или профессиональный?
А.В.: Любительский, конечно. Мы были молодыми пацанами. Я учился в техникуме. Музучилище я закончил уже после техникума. А тогда я играл на саксофоне с Геной Герштейном. Весь джазовый мир его знает.
— А сейчас он где?
А.В.: Здесь, преподаёт. Талантливый человек. Когда появились Чарли Паркер и Майлз Девиз, они первыми у нас стали играть «бибоп». Играли один в один. Импровизации, естественно, свои. Костя Носов колоссальный был трубач. Умер в Болгарии. Руководителем нашего коллектива был Станислав Пожлаков. Мы играли в институтах на танцевальных вечерах джаз. Когда в 55-м году появился рок-н-ролл мы стали записывать песни по приёмнику на магнитофон «Днепр», решали, что будем играть. моментально «снимали» темы, разучивали и через неделю уже играли на танцах. Были самыми популярными людьми в Питере.
— Рок-н-ролл вы играли на саксофоне?
А.В.: Я играл уже на гитаре. Летом, перед тем как уйти в отпуск, наш ударник сказал мне: «Толя, ты не смог бы за лето научиться играть на гитаре?» Я говорю: «На гитаре никогда не пробовал играть». «Так, попробуй. ты же струнник».
Я купил себе простую гитару. Стал подбирать на ней аккорды. Меня познакомили с радистом, который изготовил мне электромагнитный звукосниматель. Он приклеивался к гитаре пластилином. От него шёл длинный экранированный шнур, который втыкался в усилитель «КИНАП». Гитара звучала очень громко. Мы стали играть рок-н-ролл. Пожлаков пел.
На фото ниже Станислав Пожлаков
— Какой это был год?
— 1955-й — 56-й. Та музыка, что появлялась в то время на Западе, уже через неделю исполнялась нами в Ленинграде.
— Как назывался ваш коллектив?
А.В: Просто оркестр Пожлакова. У нас была жуткая популярность. Народу набивалось много. В зале духотища, жарко… Звукосниматель на пластилине. От жары он отлипает и во время игры вылетает из под струн. Я хватаю его и вновь пришлёпываю на деку…
— А ваша первая настоящая электрогитара?
А.В.: Я привёз её из ГДР. Красная, очень симпатичная гитара. Ко мне домой приходили с фабрики им. Луначарского — снимали с неё чертежи. Это было в 1963-м году. Первый советский фильм, в котором звучала электрогитара, вышел в 1964-м году. Я там играл с оркестром ленинградского радио. Фильм назывался «Я шагаю по Москве». Вторым фильмом, в котором я играл на электрогитаре, был фильм « Берегись автомобиля».
— Расскажите о вашей работе в ансамбле «Дружба»?
А.В.: В ансамбле «Дружба» я работал с 1959-го по 1966-й год. Руководителем у нас был Александр Броневицкий, солисткой — Эдита Пьеха. Я работал в первом, втором и третьем составе «Дружбы».
В первом составе у нас было 12 солистов. В «Дружбе» тогда пели: Чернушенко – нынешний ректор консерватории, Михайлов – дирижёр филармонического оркестра. Там было много талантливых людей. Броневицкий не был самым талантливым. Меня пригласили, и я стал играть на гитаре. Отошёл от джаза.
— Увлечение рок-н-роллом осталось?
А.В.: Джазом. Мы ведь не только рок-н-ролл играли.
— Как создавался ансамбль «Поющие гитары»?
А.В.: Это было уже, когда появились «Битлз». Я услышал «Битлз» и, конечно, заторчал. Примерно в это же время к нам приехал итальянский коллектив Марино Марини. Они выступали у нас в оперной студии, и мне жутко понравилось то, что в ансамбле было 6 человек, и все они пели. Я захотел создать такой же ансамбль, ведь я по профессии хоровик. Вначале была идея сделать коллектив: солист и аккомпанирующий состав, умеющий петь и играть. В качестве солиста был приглашён Анатолий Королёв. Когда было подано заявление об увольнении и взяты билеты на юг, Королёв отказался, и мы поехали без солиста. Волей-неволей пришлось петь нам самим. Всё это было до Ленконцерта на свой страх и риск. Мы приехали на юг. Там нам дали возможность жить и питаться на турбазе. Вечерами мы играли на танцах, а днём репетировали.
Когда осенью 66-го года мы вернулись в Ленинград, я пришёл в Ленконцерт и сказал, что у меня есть новый коллектив. В дирекции сказали: «Давайте на худсовет». Мы выступили на худсовете и показали одно отделение. Обсуждение было очень бурным. Большинство отнеслось к идее отрицательно. Многим не понравилось, что в ансамбле нет вокалиста. Однако директор Ленконцерта, Коркин, сказал: «Мне это кажется перспективным. Товарищ Васильев, через месяц дайте сольный концерт». Дали нам помещение, и через месяц мы сдали концертную программу. Первый концерт у нас был 5 октября в Военмехе.
— По какому принципу подбирались исполнители? Было ли у них музыкальное образование?
А.В.: В первом составе с музыкальным образованием никого не было.
— Вы помните первый состав?
А.В.: Конечно. Я играл на соло-гитаре; Евгений Броневицкий играл на бас-гитаре; Владимир Калинин играл на ритм-гитаре, Серёжа Лавровский играл на барабанах; Лёва Вильдавский играл на клавишных. В этом составе мы репетировали на Юге. Когда начали работать с концертной программой, я взял звукоинженера и трубача Эдгара Бернштейна и Олега Мошковича. Это был профессионал с консерваторским образованием. Потом Фёдоров появился.
Евгений Броневицкий
— А вы сами пели?
А.В.: Конечно. На худсовете, тогда ещё не было Фёдорова, мы пели с Броневицким «A hard days night». Английский текст я написал на полу крупными буквами. Комиссия сидела внизу и не видела то, что там было написано.
— Какая у вас была в то время аппаратура?
А.В.: Вначале «самопальная», а потом мы купили фирменную аппаратуру, но она была слабенькая – 40 Вт. Я не доверял звук никому. Пульт стоял у нас на сцене, и когда я не играл, то сам крутил ручки.
— Ваши собственные музыкальные пристрастия на то время?
А.В.: Они были очень разнообразны, как и сейчас. Я и русские народные песни люблю, джаз очень люблю, ну, и «Битлз», естественно. Мы играли очень много песен «Битлз», но нам разрешали исполнять за один концерт не больше двух. Остальное – песни советских композиторов. Я брал песни наших композиторов и делал аранжировки. Затем это делал Гриша Клеймиц. Кузинер делал много аранжировок. «Саласпилс» — это его аранжировка и его песня.
Григорий Клеймиц и Жан Татлян
— Очень похожую песню я слышал у «Аргонавтов».
А.В:.- Она похожа, припев похож. Он как бы взял от них идею.
— Какой период времени вы считаете звёздным часом ансамбля?
А.В.: Трудно сказать. У нас всегда были переаншлаги. В 1975 году я занялся оперой потому, что почувствовал: у публики уже не та реакция на наши выступления. Уже было много подобных коллективов. Мы же своего репертуара не пели. Композиторов у нас не было. Был Антонов Юра. Начинал у нас. Но потом он ушёл.
— Bы ведь и сами писали музыку.
А.В.: Свои песни? Я писал, но очень мало.
— То есть вы считаете, что это не ваше призвание?
А.В.: Да.
— Ну, а вот «Сумерки», ведь эта песня и сейчас популярна.
А.В.: Да. Но я не считал, что я композитор и сейчас не считаю. А вот когда в 1975 году поставили «Орфея», успех был колоссальный. Помню, еду в такси в Днепропетровске, а шофёр мне говорит:- «Народ с ума сошёл. На оперу все рвутся. Никогда не ходили на оперу, а теперь бегут».
Альберт Асадуллин и Ольга Левицкая в опере «Орфей и Эвридика»
— Вы ещё ставили оперу «Фламандская легенда». Она, наверное, более сложная…
А.В.: Да, сложная. Авангардистская.
— Она меньшим спросом пользовалась?
А.В.: Наверное, да. Музыка, действительно, очень сложная, но хорошая.
— А вы её записали?
А.В.: Нет, у меня есть только записи с концертов. А потом я сделал ещё эксперимент – мюзикл «Гонки».
— А кто автор?
А.В.: Автор был я и Сергей Самойлов. Мы поработали с этим мюзиклом только полгода, а потом я ушёл из ансамбля.
— В каком году это было?
А.В.: В 1982-м году. Честно говоря, мы с мюзиклом не справились по большому счёту. Музыканты не справились, да и вокалисты тоже. Это был уже настоящий мюзикл, более сложный жанр. Здесь нужно было быть и сильным актёром и вокалистом. Музыка сложная, серьёзные аранжировки. Нужно, чтобы люди чувствовали свинг. А это могут далеко не все вокалисты. Солист может быть прекрасным исполнителем партии Орфея, безукоризненным, но то, что касается джаза, то это он петь может не всегда. Когда у человека нет свинга в душе, я это сразу ощущаю. Ещё раньше, для оперы, я пригласил в ансамбль Виктора Кривоноса. У него очень крепкий голос, да и актёр он хороший. «Орфей» писался для него. Мы ездили по городам с гастролями, и он исполнял «Лестницу в небо». Народ на концертах стонал, но всё это было, конечно, не то.
Александр Фёдоров
— Расскажите о становлении Александра Фёдорова, как вокалиста ансамбля.
А.В.: Мы серьёзно занимались вокалом. Перед каждым концертом по часу распевались. Это приносило плоды. Маккартни он пел один в один.
— А как он поёт сейчас?
А.В.: Очень хорошо. Так же. Вот Броневицкий, голос потерял. Все эти годы он не пел. А Саша пел всё время, поэтому у него это и осталось. И Ступаченко прекрасно поёт, даже лучше, чем раньше, хотя он теперь церковный служитель. У него седая борода, седые волосы и, тем не менее, был очень подвижен на сцене. Публика принимала нас колоссально.
— С какой целью музыканты собрались снова? Ностальгия? (разговор происходил в 1997 году, после этого коллектив воссоединился, — ред.).
А.В.: Во-первых, хотели отметить юбилей. Ребята вовсю сейчас репетируют для того, чтобы, может быть, съездить куда-нибудь на гастроли.
— Какой у них репертуар?
А.В.: Репертуар старый. Сейчас и не нужно нового. Намеренно не нужно.
— А «Битлз» вы исполняете?
А.В.: Да.
— Как вы считаете, не закончился ли прогресс в рок-музыке в конце 70-х с появлением панк-рока ,с одной стороны, и музыки диско с другой?
А.В.: Да, всё пошло на закат. Новых музыкальных идей сейчас мало.
— В начале 70-х годов в Ленинграде появились группы, пишущие песни на русском языке. Как вы к этому относились?
А.В.: Нормально.
— Как вы относитесь к тому мнению, что джаз по-настоящему звучит только на английском языке?
А.В.: Знаете, все говорили, что немецкий язык совершенно не вокальный и на нём петь рок и поп-песни нельзя. Тем не менее, «Битлз» выпустили пластинку на немецком языке, и песни звучали.
Когда мы впервые попали в Германию, то посещали там рок-клубы и дискотеки, наблюдая за тем, как поют немцы. Если человек поёт по-настоящему, то ты вообще не обращаешь внимания на язык, потому что поются гласные. При этом сам язык перестаёт играть какую-то роль.
— Вы интересовались отечественными рок-группами?
А.В.: Особенно нет. Наше рок-искусство связано в первую очередь с текстом, а не с музыкой. Но по большому счёту все хотят нравиться большему количеству людей. Все хотят на телевидение, поэтому постепенно они как бы трансформируются.
— Как вы относитесь к группе «Аквариум»?
А.В.: Вначале ничего музыкального у них не было, а потом он взял хороших музыкантов.
— Курёхин? Ляпин?
А.В.: Курёхина я знал, и к тому, что он делал, отношусь негативно. Это шарлатанство, честно говоря. Он занимался этим для того, чтобы как-то выделиться на общем фоне. Уж если бы там что-то было, то бы и осталось. А ведь ничего не осталось.
— От «Аквариума»?
А.В.: Нет, от Курёхина.
— Но у него же за рубежом выходили пластинки?
А.В.: Это просто было время, когда на Западе пытались найти в нас что-то хорошее. Его пригласили как пианиста на джазовый фестиваль. Но это же смешно. Какой он пианист? Никакой. А его на конкурс. Ну, и там, конечно, полная лажа.
— А кто вам нравится?
А.В.: «Песняры» — очень сильный коллектив.
— Как осуществлялись записи ваших первых пластинок?
А.В.: Все партии исполнялись сразу. Записи наложением тогда ещё не было и, если кто-нибудь ошибался, всё переписывалось заново.
— Как вы относитесь к «компьютеризации» в музыке?
А.В.: Положительно. Это очень помогает.
Продолжение следует.
Фото: открытые источники интернета, сайт ансамбля «Дружба», сайт «Поющих гитар»; 24smi.org, specialradio.ru
