Конфликт Москвы и Константинополя: что будет с Русской Православной Церковью в Украине?
На фото: встреча предстоятелей Константинопольской и Русской Православных Церквей 31 августа 2018 года.
О вмешательстве Константинополя в церковную жизнь в Украине теперь не знает только человек совсем не интересующийся происходящим в мире. Ирония судьбы, но также о Константинопольском патриархате до недавнего времени мало кто знал, что он существует. Пересмешники Телеграма в своих каналах шутили, что вернулось Средневековье: патриархи борются за церковную власть, а шпионы вернулись к ядам. Но смех застревает где-то внутри, когда вспоминаешь, чем могут стать межнациональные взаимоотношения, если к ним добавить религиозную вражду. Так сложилось, что ответственность за последний акт политической драмы в Украине лежит не на сектанте или иноверце, а на православном Вселенском патриархе Варфоломее, который решил оспорить устоявшийся веками уклад жизни Церкви. Об этом с «53 новостями» побеседовали священник и ученый. Оба они подчеркнули, что это их личный взгляд.
Протоиерей Софийского собора, председатель епархиального Отдела по религиозному образованию и катехизации Александр Ранне:
– Украина – довольно сложное государство, и различные его регионы по-разному осознают исторический опыт. Одно дело – Западная Украина, совершенно другое дело – Восточная, не говоря о том, можно ли считать центральную Украину с Киевом и Крым особыми украинскими регионами. Я не специалист по Украине, но то, что это два совершенно разных культурообразующих центра – совершенно очевидно. Сейчас происходит зарождение национального самосознания в этой стране.
Самое страшное в проблеме, о которой мы говорим, заключается в том, что разного рода политические и экономические структуры пытается спекулировать на этом. Всё это было описано еще Марксом.
– Но при чем тут Церковь?
– В истории Церковь всегда являлась той сферой, где политические спекуляции были особенно болезненны. Очевидно, что национальное самосознание в такой стране как Украина, в рождающейся стране, не может пройти мимо религиозного вопроса. Тем более что история христианства в Украине очень сложна. В этом отношении церкви должны были подходить к данному вопросу очень осторожно.
С самого начала политический, национальный дух сыграл определяющую роль, когда был спровоцирован раскол в православной среде. Мало того, что на Западе Украины существует униатская церковь и там давно имелась напряженность, так еще в православии появился греховный искусственный раскол. В Украине есть автономная константинопольская церковь, есть филаретовская, и там есть каноническая, как правильно говорят, церковь Московского патриархата.
Уврачевание этого вопроса – момент чрезвычайно важный и тонкий. Очень жаль, что Константинопольский патриархат решил действовать вне контекста тесной согласованной политики не только с Московским патриархатом, но и с другими православными церквями.
Ведь патриарх Кирилл, насколько я понимаю, просит другие православные поместные церкви собраться на своеобразный коллоквиум, если не собор, для того, чтобы решить этот вопрос.
К сожалению, Константинопольский патриархат пошёл по другому пути.
Я не могу сказать, что это совершенно не канонический способ, потому что Константинополь использует право, данное ему 28-м правилом IV вселенского собора. Оно давало Вселенскому патриарху на Востоке такие же привилегии, как у Римского епископа на Западе. Привилегии эти заключались в том, что Константинопольский патриарх, как «епископ царского града и синклита», имел право суда, если к нему обращались другие епископы.
С IV века, напомню, это право было у римского папы – епископы Востока, когда был арианский раздор, могли обращаться к папе за судом, если их неправомерно сгоняли со своих кафедр.
Сегодня это понято Константинопольским патриархом, как право судить епископов на Востоке. Но проблема в том, что Константинопольский патриарх сегодня — это не «патриарх царя и синклита». Нет там ни царя, ни синклита. Вопрос политической значимости Церкви – это очень и очень спорный вопрос. Но, к сожалению, светская политика, вторгаясь в дела Церкви, провоцирует церковных лидеров на неосторожные действия. В этом трагедия, и так было всегда.
Удержаться от того, чтобы не идти в русле какой-то политики, Церкви бывает очень трудно. Я, например, могу понять Константинопольского патриарха, который находится на территории Турции, страны НАТО, который существует там только благодаря богатой греческой колонии в Соединенных Штатах.
Патриарх Варфоломей снял прещение с Филарета. Из его сторонников и каких-то отщепенцев канонической Церкви украинской митрополии Московского патриархата он создаст константинопольский экзархат, и потом, если эта церковь укрепится, она получит автокефалию. Что из этого получится? Да только то, что в Украине появится еще одна церковь. Надо молиться о том, чтобы это каким-то образом уврачевалось.
– Украинские националисты ведут себя очень агрессивно. Они силой выгоняют священников из храмов.
– Это проблема не церковных властей, а светских. Если государственная власть Украины захочет, чтобы захватывали храмы, она позволит делать это. Если не захочет – не позволит. Но если она будет позволять всё это делать, то встанет большой вопрос о легальности существования украинской государственности. Встанет ли четко Украина в таком случае на путь распада?
– Как воспринимают эту всю историю священнослужители у нас в Великом Новгороде?
– По-разному. У нас есть священнослужители украинского происхождения. Для них это очень острый вопрос. Русские священники смотрят на происходящее, молятся, переживают…
– Особое место в истории Новгорода занимает фигура Феофана Прокоповича. И она первым делом всплывает в памяти при рассмотрении темы Украина-Новгород-Москва в церковном контексте. Кто он, Феофан Прокопович?
– У нас есть замечательный фильм о нем, который снял новгородский историк и журналист Виктор Григорьевич Смирнов. Мы вместе с ним ездили в Рим, в иезуитскую коллегию, где учился и он, и другой видный деятель Церкви, Стефан Яворский. Нам показывали книги, которые они читали.
В конце XVII века это была достаточно распространенная практика. Она начинается со времен Бориса Годунова, который послал учиться в Германию семь человек. Никто из них не приехал обратно, но это объяснимо, потому что в то время начались смута и голод. Эта практика потом сохранилась, потому что я в России нужны были специалисты по многим направлениям.
Феофан Прокопович был очень талантливым человеком. Он учился в Киевской духовной академии, которую создали по типу краковского иезуитского университета. Ему недостаточно было этого образования. Он принял католичество и приехал в краковский университет. Там увидели его способности и отправили учиться уже в Рим, где он тоже показал очень большие таланты. Когда он закончил образование, ему предложили очень хорошее место в ватиканской библиотеке. Но в ночь окончания своего обучения он пропадает. Его ищут по берегам Тибра с факелами, думая, что он утонул. А он через некоторое время оказывается в германских протестантских университетах, заканчивая обучение.
Затем он возвращается в православную духовную академию в Киев, где его проповедь слышит Петр Первый. Со временем Прокопович становится инициатором синодальной реформы, которая чрезвычайно исказила жизнь Русской Православной Церкви.
Он безусловно был человеком с протестантским видением, который перенес в Россию идею близости церковной и светской власти.
Я отношусь к Феофану Прокоповичу не очень хорошо, хотя на Русь он приносит интерес к западной образованности. Здесь в Новгороде, где он был архиепископом, Прокопович оставил всю свою библиотеку. Она была в основном на латинском языке, но и образование в России до середины XIX века велось на латыни.
Я к нему не очень хорошо отношусь не только из-за синодальной реформы. Дело в том, что в Новгороде ранее было открыто Лихудовское училище митрополитом Иовом. Также архиепископ Новгородский Феодосий Яновский, который ради того, чтобы в это училище приходили подготовленные дети, открыл в наиболее обеспеченных приходах, так называемые, цифирные школы. Их было примерно 17. Так вот – Феофан Прокопович все их закрыл.
Светские историки, которые достаточно хорошо относятся к Феофану Прокоповичу, считают, что это было сделано по финансовым соображениям. Я с этим категорически не согласен, потому что я могу себе представить, что каким-то приходам было трудно содержать цифирные школы. Но были ведь и хорошие приходы, богатые.
Надо иметь в виду, что еще в IX веке на Западе именно из монастырских и приходских школ выросли университеты, которые сегодня является основой образования в Западной Европе: Падуанский, Болонский университеты, Сорбонна.
Мне кажется, что Феофан Прокопович это сделал просто из соображений борьбы с Феодосием Яновским.
Доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой теологии НовГУ Сергей Аванесов.
– Сергей Сергеевич, почему дискурс об Украине, о Филарете стал актуальным только сегодня? История эта тянется ведь очень долго?
– Двадцать лет. Это исключительно политический момент. Филарет оказался той фигурой, которую определенные политические силы сейчас стремятся использовать.
– Встает извечный русский вопрос – что делать? Константинопольский патриархат в своих правах. Или нет?
– Это неоднозначный вопрос. Согласно православным канонам автокефалию какой-то части поместной церкви должна предоставлять сама эта поместная церковь.
– Вот как, боюсь ошибиться, в случае с Японской Православной Церковью?
– Нет, Японская Православная Церковь автономная и входит в состав Русской Православной Церкви. И если японская церковь заявит претензию на автокефалию, то получить ее она сможет только от Русской Православной Церкви. Точно так же поместная Американская Православная Церковь с 1970 года существует в автокефальном статусе, и получила она эту автокефалию от Русской Православной Церкви, частью которой она являлась.
С этим кажется всё просто – Киевская митрополия – это часть Русской Православной Церкви, поэтому автокефалию она может получить только от Московского патриархата. Но история православия на Украине сложна. Дело в том, что поначалу Киевская митрополия была таким образованием, которое объединяло все русские земли. Киевский митрополит ставился из Константинополя, поскольку Киевская митрополия была частью Константинопольского патриархата.
Потом, с упадком Киева после монгольского нашествия, митрополичья кафедра переместилась во Владимир, и затем в Москву. Митрополиты продолжали именоваться Киевскими, потому что их степень территориальной ответственности оставалась той же самой.
Однако возникли проблемы с Константинопольским патриархатом. Дело в том, что Константинополь, от которого зависела митрополия, его патриарх, заключил унию с католиками. Русская митрополия не приняла этот союз, посчитав, что таким образом православные христиане теряют самостоятельность, в том числе – догматическую. И вот на волне этого протеста, как Донбасс отложился от Киева, так и Киевская, а фактически уже Московская митрополия отложилась от Константинополя. То есть, по сути дела, не вполне чисто каноническим путём Москва приобрела автокефалию.
С течением времени статус-кво был в конце-концов подтвержден, но исходного необходимого нормативного акта со стороны Константинополя не было.
Затем на территории Украины, которая не входила в состав Московского государства, началось движение на Запад, в сторону сближения с католиками. Киев вступил в унию с Римом – причем, что интересно, ее не признали ни поляки, ни литовцы, ни, разумеется, Москва. Так единая Киевская митрополия раскололась на Московскую и Киевскую. Киевская оставалась под влиянием Константинополя.
Потом, когда Украина вошла в состав России после Переяславской Рады, Киевская митрополия влилась в состав Московского патриархата, образованного в 1589 году.
Теперь посмотрите – эту историю в любом месте начните заново, и может оказаться, что «здесь Киев не подчинялся Москве, а принадлежал Константинополю». И подчинение это было нарушено Москвой нелегитимно – она просто присоединила Украину, и заодно, механически, Киевскую митрополию, которая вошла в состав Московского патриархата. Открутить историю назад – вот это повод, чтобы вмешаться Константинополю.
Юридически повод можно найти, потому что в этой истории не всё чисто канонически. Но и сейчас, исходя из статуса-кво, вмешательство Константинополя тоже не является каноническим. На сегодняшний момент то, что называется «Киевским патриархатом», – это структура, возникшая маргинальным образом. Ни Константинополь не поощрял эту структуру 20 лет, ни Московский патриархат не поощрял её, и более того – анафематствовал Филарета. Так что всё противоречиво. Если Константинополь ищет какие-то поводы для того, чтобы он как-нибудь получил право вмешиваться, то он должен закрывать на что-то глаза. А это тоже нечестно. Полнота ситуации Константинополем не учитывается. Такие действия имеют политическую подоплеку и стимулируются со стороны нынешнего украинского государства и тех, кто их поддерживает. А именно – со стороны Соединенных Штатов.
Уже давно константинопольский патриарх – это человек, не имеющий никакого реального веса в среде православных церквей, это человек, который руководит очень маленькой общиной на территории, давно занятой мусульманами. Он носит очень большой титул, но реально обладает очень малыми возможностями. Он ищет возможности как-то соответствовать своему титулу Вселенского патриарха. Возможно, поэтому у него есть некая психологическая мотивация вмешиваться в такого рода дела.
По формальным обстоятельствам он вмешивается в дела на территории, канонически ему не подконтрольной.
– Что же делать тем священникам, которые сейчас служат на Украине, которые ещё подчиняются Московскому патриархату? Кстати, в православной среде среди священства разных стран очень сильны почти что родственные узы. То есть священники постоянно общаются друг с другом, ездят в гости… Как эта ситуация может отразиться на жизни внутри Украины?
– Решения о снятии анафемы с Филарета и о возможном даровании автокефалии Киеву вызовут значительное напряжение внутри украинского общества. Окажется, что на территории Украины есть, как минимум, две легальные православные церкви. Это усилит конкуренцию, начнется соперничество за храмы и монастыри.
– Это соперничество может быть цивилизованным?
– Скорее всего, будет нечто очень неприглядное. Начнется то же самое, что и в Западной Украине. Агрессивная часть так называемого Киевского патриархата, получив такое одобрение со стороны Вселенского патриарха, почувствует благословение на силовые формы решения проблем. Это может привести к очень серьезным последствиям.
Ситуацию, конечно же, можно было заранее продумать и заранее снять возможное напряжение, если бы после развала Советского Союза реально занимались бы такой проблемой.
– Может ли это перерасти в конфликт с Римско-Католической церковью?
– Из акта дарования автокефалии Киеву этого не следует.
В отличие от католиков, православные христиане должны исповедовать тезис о том, что главой церкви является Иисус Христос. Поэтому предстоятели поместных церквей друг другу не конкуренты. Исходя из этого принципа всеобщей любви и братства и нужно договариваться по таким вопросам. Но там, где вмешивается политика, вопросы любви и братства отодвигаются на второй план. Страдать же от этого будут конкретные люди. Причём очень большое количество людей.
Я, честно говоря, не очень понимаю, зачем нужно доводить ситуацию до такой точки кипения, когда всё это можно было решать постепенно. И один из способов предупреждения такого накала страстей стало бы дарование автокефалии Украинской церкви Московского патриархата. Тогда мы получили бы легитимную автокефальную церковь, и у того же Константинополя было бы меньше поводов вмешиваться. Это не вносило бы напряжение в самосознание украинцев, которые раздваиваются между верностью Отчизне и принадлежностью к Церкви, которая с их точки зрения управляется из-за рубежа. Напряжение можно было снять, хотя бы начав переговоры на эту тему.
Фото: №1 – Патриархия.ру, №2 — фото автора, №3 — открытые источники.
