Есть ли в России политзаключенные, или за что голодает Олег Сенцов?

По данным Федеральной службы исполнения наказаний, к началу 2017 года число заключенных в России достигло исторического минимума и составило около 630 тысяч человек. Сколько из них было и остается политических заключенных – вопрос дискуссионный. С одной стороны, государство вообще отрицает наличие политзаключенных как таковых, ибо официально за инакомыслие, критику власти и оппозиционную деятельность у нас никого не сажают и не преследуют. С другой стороны, известный юрист, экс-президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник не раз обращал внимание на избирательность возбуждения уголовных дел, когда «неправильные» политические взгляды и «подозрительная» общественная активность могут стать дополнительными основаниями для всевозможных проверок граждан с целью привлечения их к уголовной ответственности по экономическим, экстремистским и даже террористическим статьям УК РФ.

Существуют разные списки российских политзаключенных, составляемые общественными организациями и политиками. Пожалуй, самым известным из них является список Правозащитного центра «Мемориал», занесенного несколько лет назад Министерством юстиции РФ в реестр «иностранных агентов». Этот список отличается наличием в нем большого числа исламистов, состоявших в запрещенной на территории России террористической организации Хизб ут-Тахрир аль-Ислами. Или, наоборот, отсутствием таких заключенных как, к примеру, правозащитник Сергей Мохнаткин – в апреле 2012 года он был помилован президентом РФ Дмитрием Медведевым, но затем снова попал в тюрьму за участие в акции протеста (уже там ему сломали позвоночник и возбудили на него еще несколько дел за строптивость с продлением срока заключения).

Дело Мохнаткина вызвало большой общественный резонанс и даже стало частью культурного процесса: в частности, оно упоминается в романе Виктора Пелевина «Бэтман Аполло»: «Две тысячи двенадцать. Россия. Главное событие – «гроза двенадцатого года», также известная как «революция <…> шубок», «pussy riot» и «дело Мохнаткина», – гламурные волнения 2012 года, когда дамы света в знак протеста против азиатчины и деспотии перестали подбривать лобок, и их любовники-олигархи вынуждены были восстать против тирана. Волнения закончились, когда небритый лобок вышел из моды».

Имя Мохнаткина также вошло в список политзаключенных, который 19 марта передала президенту РФ Владимиру Путину журналистка и кандидат на президентских выборах 2018 года Ксения Собчак. Входит оно и в так называемый список лиц, признанных узниками совести организацией Amnesty International в России.

Однако во всех трех упомянутых мною списках присутствует имя украинского режиссера Олега Сенцова, объявившего 14 мая бессрочную голодовку с требованием освободить 64 украинских политзаключенных, находящихся в российской тюрьме. В августе 2015 года Сенцов был приговорен Северо-Кавказским окружным военным судом к 20 годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима за «террористическую деятельность». По версии ФСБ, именно Олег Сенцов создал и курировал в Крыму «диверсионно-террористическую группу «Правого сектора» (организация запрещена в России) из семи человек, ставившей своей целью «дестабилизацию общественно-политической обстановки на полуострове и оказание воздействия на принятие решения органами власти Российской Федерации о выходе Республики Крым из ее состава».

Вместе с тем, в деле Олега Сенцова с самого начала было много неясного. Обвинения, предъявленные Сенцову и его подельникам, были, главным образом, основаны на показаниях Геннадия Афанасьева и Алексея Чирния, которые сразу после ареста стали сотрудничать со следствием. Материалы следствия, проводившегося ФСБ, были недоступны для посторонних, с адвокатов была взята подписка о неразглашении. Сенцов не признал себя виновным в инкриминируемых ему преступлениях и назвал дело политическим и сфабрикованным. В ходе суда он сообщил о попытках во время допросов выбить интересующие следствие показания; ради этого его избивали руками, ногами, дубинкой, душили пакетом и даже угрожали изнасиловать. О применяемых в ходе следствия пытках также сообщил второй обвиняемый, левый активист Александр Кольченко. Выступавший как свидетель обвинения Геннадий Афанасьев в ходе допроса заявил, что данные им на стадии следствия показания были даны под принуждением.

Напомню, что беспрецедентно жесткий приговор Сенцову был объявлен в тот же день, когда из колонии демонстративно выпустили бывшую высокопоставленную чиновницу Министерства обороны, фигурантку громкого дела «Оборонсервиса» Евгению Васильеву, обвиняемую в нанесении имущественного ущерба в размере 3 миллиардов рублей (по данным ТАСС, всего она провела в колонии 34 дня).

В защиту Олега Сенцова выступили как многие общественные организации от «Мемориала» и ПЕН-клуба до Ассоциации «Свободное слово» и Amnesty International, так и известные деятели культуры: Александр Сокуров, Борис Гребенщиков, Владимир Войнович, Людмила Улицкая, Светлана Алексиевич, Джонни Депп, Мерил Стрип, Салман Рушди, Герта Мюллер и другие.

2 декабря 2016 года на заседании Совета по культуре и искусству и Совета по русскому языку при президенте РФ режиссер Александр Сокуров обратился к главе государства с «сердечной просьбой» отпустить Сенцова на свободу. «Мне стыдно, что мы до сих пор не можем решить эту проблему. Умоляю Вас, найдите решение этой проблемы. Это невозможно. Режиссёр, он должен со мной сражаться на кинофестивалях, если у него другая, в том числе политическая точка зрения, но не сидя в нашей арктической практически, на севере, тюрьме. Обидно и горько, что я вынужден об этом говорить. <…> На нём смертей нет, нет гибели…» — заявил Сокуров (цитирую по стенограмме, размещенной на официальном сайте Кремля).

Владимир Путин на мольбу Сокурова ответил следующее: «Повторяю ещё раз: никто его не осуждал за его взгляды, за его позицию. Осуждение произошло за его намерения совершать действия, которые законом относятся фактически к действиям террористического характера и которые могли повлечь за собой тяжелейшие последствия для наших граждан. Вот в этом дело, а не в его какой-то позиции. На позицию все имеют право, и никто за это его бы не осуждал. Только в этом, поверьте мне, только в этом дело. Там есть и другие фигуранты, и Вы знаете, их сейчас время от времени отлавливают, в этом проблема».

В связи с продолжающейся уже более 25-ти дней голодовкой Сенцова, вопрос об украинском режиссере прозвучал и на Прямой линии с Владимиром Путиным, состоявшейся 7 июня 2018 года. Ведущий Андрей Кондрашов спросил президента: «Владимир Владимирович, к Крыму это вряд ли имеет прямое отношение, но, смотрите, вопрос, который пришел по соцсетям: «Рассматриваете ли Вы возможность обмена российского журналиста Кирилла Вышинского на осужденного в Крыму режиссера Олега Сенцова?»

Напомню, что Кирилл Вышинский, занимавший до последнего времени должность главного редактора «РИА Новости — Украина», является российским политзаключенным на Украине, которого преследуют за журналистскую деятельность. 15 мая он был задержан СБУ рядом со своим домом и затем арестован. Российского журналиста подозревают в госизмене и поддержке самопровозглашенных республик Донбасса – за это ему грозит до 15 лет лишения свободы. 1 июня Вышинский как гражданин России обратился к Путину за правовой помощью и объявил о выходе из гражданства Украины.

На вопрос о Сенцове и Вышинском, заданный в ходе Прямой линии, президент Путин ответил следующее: «Его ведь задержали и арестовали сейчас на Украине за его прямую профессиональную деятельность, за осуществление его журналистской функции. Это абсолютно беспрецедентная и абсолютно недопустимая политика сегодняшних украинских правителей, она должна найти соответствующее отражение в реакции журналистского сообщества и международных правозащитных организаций. А что же касается другого фигуранта, господина Сенцова, он ведь задержан в Крыму, кстати говоря, не за журналистскую деятельность, а за подготовку террористического акта, за подготовку взрыва, в результате которого могли пострадать конкретные люди. Это совершенно разные вещи. Разные и несопоставимые. Поэтому мы пока об этом не думали. Я думаю о другом – о том, что здравый смысл должен восторжествовать на Украине. Надеюсь, что мы добьемся освобождения российского журналиста, в том числе и под давлением международных организаций, от которых так или иначе украинские власти сегодня зависят».

По итогам Прямой линии стало понятно, что обмен Сенцова на Вышинского, скорее всего, не состоится, хотя сама идея обмена заключенными, прозвучавшая в вопросе президенту, все же имеет некоторые шансы на успех. Кстати об этом же говорится и в открытом письме к Владимиру Путину от Санкт-Петербургского ПЕН-клуба, опубликованном 5 июня: «Обращаемся к Вам с настоятельной просьбой немедленно заняться делом Олега Сенцова. Даже в годы холодной войны руководство СССР находило выход из подобных ситуаций. Так, генеральный секретарь Коммунистической партии Чили Луис Корвалан был обменен на диссидента Владимира Буковского».

Мне представляется, что Россия вполне могла бы обменять Олега Сенцова если не на Вышинского, то на другого россиянина – Виктора Бута, отбывающего в США 25-летний срок заключения за незаконную торговлю оружием. Такой обмен был бы более равноценным в глазах российской власти, но пока неизвестно – согласятся ли на него американцы, и так уж ли важен для них Олег Сенцов.

Голодовку Сенцова в российской тюрьме многие также сравнили с голодовкой Надежды Савченко, в свое время признанной «Мемориалом» политзаключенной. В марте 2016 года Донецкий городской суд Ростовской области приговорил Савченко к 22 годам лишения свободы «за причастность к убийству журналистов ВГТРК» 17 июня 2014 года под Луганском. В заключении Савченко несколько раз объявляла голодовку, чем в итоге инициировала широкую общественную кампанию за свое освобождение. К примеру, одна из наиболее известных защитниц Надежды Савченко, народная артистка России Лия Ахеджакова тогда заявила, что российская «карательная камарилья споткнулась о невероятный характер» украинской летчицы, на которую «весь мир смотрит с уважением и любовью».

В мае 2016 года Надежда Савченко была помилована указом президента России в обмен на помилование президентом Украины российских граждан Александра Александрова и Евгения Ерофеева, осуждённых на Украине за «ведение агрессивной войны» на Донбассе. Однако вернувшись на родину в качестве национальной героини, Савченко развернула такую бурную деятельность, что отпугнула большую часть своих сторонников. В феврале 2017 года она отметила, что Украину можно вывести из кризиса методами Сталина, и что стране нужен жесткий лидер, который способен навести порядок; а в марте того же года объявила в эфире телеканала News One, что на Украине существует «еврейское иго», с которым надо бороться.

В итоге сейчас Савченко находится уже в украинской тюрьме по обвинению в террористической деятельности, направленной на совершение государственного переворота и убийства высших руководителей Украины, включая президента Петра Порошенко. 23 марта 2018 года она объявила очередную голодовку в зале суда, который избрал ей меру пресечения в виде ареста. После ночи в следственном изоляторе Украины она заявила, что российские СИЗО лучше украинских, и что в камере «нет ни одной зоны, где не унижалось бы человеческое достоинство».

Есть ли основания полагать, что Сенцов, в случае своего освобождения, повторит судьбу Надежды Савченко? Вопрос открытый, но то, что его голодовка является, прежде всего, политической акцией, свидетельствует хотя бы его письмо, адресованное лидерам стран Большой семерки и опубликованное 5 июня. В нем, в частности, говорится следующее: «Уважаемые господа, спасибо вам большое, что вы и ваши страны делают для Украины. Нам еще многое предстоит сделать самим и с вашей помощью. Например, победить в этой гибридной войне с нашим врагом».

Под «врагом», которого нужно «победить» при помощи стран G7, очевидно, имеется в виду Россия. Во всяком случае, так считает известный журналист Айдер Муждабаев, занимавший с 2008 по 2015 год пост заместителя главного редактора газеты «Московский комсомолец», а в июне 2015 года переехавший на Украину и ставший заместителем генерального директора первого крымскотатарского телеканала ATR. В эфире Радио Свобода от 7 июня он заявил: «Я хотел бы сказать людям, которые говорят: «Я не разделяю точку зрения Сенцова, но я голодаю с ним за компанию». Прекращайте голодовки! Они не нужны. Я помню, как года два назад одна деятельница либеральной «Другой России» написала у себя в Twitter: «Я за то, что Крым наш, но мне жалко Сенцова». Это то же самое, что в 38-м году написать: «Я за NSDAP и великий Рейх, но мне жалко евреев». Так не бывает! Сенцов сидит именно потому, что Крым «ваш». И точка зрения Сенцова состоит в том, что Крым не «ваш». Это никак нельзя развести. Это двуличие подавляющего большинства российской либеральной интеллигенции не дает воспринимать их реплики в защиту Сенцова как искренние».

Иначе говоря, радикальные украинские публицисты и политики воспринимают дело Олега Сенцова точно так же, как и ФСБ, то есть в неразрывной связи с давлением на Россию по вопросу возвращения Крыма. А сам Сенцов, к сожалению, стал лишь разменной монетой в большой геополитической игре, что, конечно, не отменяет его человеческих страданий в заключении. На мой взгляд, Сенцова стоит сравнивать отнюдь не с советским диссидентом Анатолием Марченко, который умер 8 декабря 1986 года после многомесячной голодовки, и реакция на смерть которого подтолкнула генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва начать процесс освобождения заключённых, осуждённых по «политическим» статьям, а с Надеждой Савченко, которая после освобождения столкнулась с неприятием своей деятельности уже на Украине.

Понятно, что в длящемся уже несколько лет противостоянии России и Украины будет еще немало жертв с той и с другой стороны, но хотелось бы, чтобы по отношению к политзаключенным не применялись двойные стандарты. И если кто-то требует освобождения из российской тюрьмы Олега Сенцова, то есть не меньше оснований требовать и освобождения из тюрьмы украинской Кирилла Вышинского.