Личная жизнь разведчика Новодрана в пересказе его вещей

Четыре года назад мы купили квартиру с воспоминаниями. В старом фонде и в центре города, со старым клёном прямо перед нашими окнами. Мы купили квартиру, в которой время застыло. Остались вся мебель от прежних хозяев, фотографии, засохший фикус в гостиной. Ковры и чеканки на стенах, паркет ёлочкой, фарфоровая статуэтка гончей, большая библиотека, полная классической прозы и советского производственного романа. Идеальный, практически музейный порядок. Казалось, что хозяева, люди интеллигентные и обеспеченные, ушли из неё давным-давно на пару часов, но почему-то задержались на много лет.

На самом деле хозяин ушел совсем недавно. До нас в этой квартире жил участник Великой Отечественной войны, лётчик, разведчик, принимавший участие в освобождении Великого Новгорода, Григорий Феодосиевич НОВОДРАН (на фото).

Буду жить в Новгороде

Перед 92-м днем рождения Григория Феодосиевича о нём написала городская газета: «Впервые украинец Григорий Новодран увидел Новгород в 1943 году. Древний город заворожил и тронул душу так, что молодой человек сказал себе: «Если жив останусь, буду жить в Новгороде». Чем так мог покорить разрушенный, испепеленный город молодого лётчика? Может быть, тем, что новгородкой была девушка, в которую он влюбился и которая затем стала его женой?

Я не знаю ответа, но так или иначе обещание своё Григорий Феодосиевич исполнил и жизнь свою связал с Новгородчиной. С 1946 года он служил в Кречевицком полку, демобилизовался в 1960-м. В родную Украину его перевезла племянница всего за несколько месяцев до смерти. К тому моменту он уже 13 лет жил в своей квартире один — скончалась супруга Валентина, детей не было. К концу жизни Григорий Феодосиевич практически потерял зрение, но сам справлялся с домашними делами. Каждый день нагружал себя физически, отмеряя тысячу шагов на балконе. Соцработница, которая по поручению родственников Григория Новодрана и занималась продажей квартиры, рассказывала, что в последние годы ветеран часто жалел о том, что они не взяли приемного ребёнка. Ему бы очень хотелось мальчика, и чтобы мальчик этот обязательно стал военным.

Не было ни мальчика, ни девочки, поэтому разбирать фотографии Григория и Валентины, читать их книги, листать тетради пришлось нам с мужем, чужим для Новодранов людям.

Книги, песни, фотографии

Каждая книжка у Григория Феодосиевича оказалась аккуратно подписана им самим — где и когда он её прочитал, на многих книгах, посвященных войне, есть автографы его фронтовых товарищей. Фотографии в большинстве своём подписаны не были, за исключением двух, крошечных, как на паспорт. На одной была изображена немолодая уже женщина, с простым среднерусским лицом, а на другой девушка совсем юная, красивая и яркая, как артистка, с подписью на обороте «Любимой маме. 1941 год». Молодая девушка и была Валентиной — женой Григория Феодосиевича, женщина на фотографии постарше — её мамой. Наверное, не просто так их портреты Григорий Феодосиевич хранил отдельно, в неглубокой хрустальной вазочке, на трюмо. Он любил Валентину, мама Валентины любила его. На электрической бритве Григория Феодосиевича мы обнаружили гравировку: «Любимому сыну (зятю) Грише в День защитника Отечества».

Григорий Новодран хоть большую часть жизни и прожил в Новгороде, но родную Украину, безусловно, любил нежно и трепетно. Рядом с проигрывателем «Ленинград» мы обнаружили немаленькую коллекцию пластинок с украинскими народными песнями. В кухне — стоящие в ряд трехлитровые банки с салом.

О войне и о любви

— Они познакомились на войне и всю жизнь потом прожили душа в душу, — часто повторяла нам соцработница, рассказывая о Григории и Валентине. Но ещё лучше об этом рассказывали их вещи, подарки, которые они друг другу дарили, фотографии, на которых они стояли рядом. От всей квартиры веяло теплом.

Но мы постепенно приспосабливали её под себя. Часть вещей раздали в музей и в библиотеку, холодильник продали, трюмо и ковры отдали. Большую часть книг, люстру и граммофон оставили себе. Многое выбросили. Сделали ремонт, родили ребёнка. Иногда по утрам в прихожей трезвонил старый чёрный телефон. Немолодые надтреснутые голоса спрашивали Григория Феодосиевича. Я отвечала: он умер. Кажется, на том конце провода не удивлялись.

Клён за окном вспыхнул и облетел, квартира стала светлее и перестала казаться мне чужой. Григорий Феодосиевич тоже. Так получилось, что своих дедушек я не помню, поэтому Григорий Феодосиевич (которого, в конце концов, я тоже не помню) в какой-то момент стал и для меня немного дедушкой. Надеюсь, он бы не обиделся такой фамильярности. Недавно на сайте «Память народа» я проследила его боевой путь, почитала наградные листы. Вот лишь небольшая выдержка из приказа о награждении Григория Новодрана орденом Отечественной войны I степени:

«21.08.1943, выполняя задание на корректировку арт. огня по арт. батареям противника в районе г. Старая Русса, был встречен над целью ураганным огнём защитной артиллерии противника. Не считаясь с опасностью, т. Новодран продолжал руководить арт. огнём, в результате чего батарея и склад с бое-припасами противника были уничтожены огнём нашей артиллерии. 3 марта 1944 года при выполнении задания на фотографирование переднего края обороны противника был атакован двумя истребителями. Несмотря на полученные ранения тов. Новодран отбивал яростные атаки противника и одновременно продолжал выполнение задания. Благодаря его стойкости и мужеству задание было выполнено отлично».

Корректировочно-разведывательная эскадрилья, в которой служил Новодран, подчинялась Северо-Западному фронту и приняла участие в освобождении всех захваченных фашистами районов области: Старорусского, Шимского, Новгородского, Холмского. Григорий Феодосиевич летал на своём Ил-2 над оккупированными районами, собирал сведения.

* * *

Умер ветеран в 2013 году в родном украинском селе Беспальче в возрасте 92 лет. В Новгороде, судя по всему, родни у него не осталось. В открытом доступе в Интернете, а также в музее Северо-Западного фронта в Старой Руссе есть вся информация о боевом пути Григория Феодосиевича, о его подвигах. А о том, что за этими подвигами уместилась такая простая, человеческая, полная боли и любви жизнь, помнит старый клён, из года в год заглядывающий в одни и те же окна. Да теперь ещё мы с вами.

Автор: Алина Бериашвили.

Источник: «Новгородские Ведомости».

Фото с сайта aviarf.ru и из личного архива.