Декабрист, ставший иконописцем (опыт рождения книги онлайн)

Предисловие. Любовь не с первого взгляда

Мой лучший друг умер задолго до моего появления на свет. Его земной путь закончился в 1855 году, в далеком Забайкалье. Я родилась в 1978-м, еще, как видите, живу, и, даст Бог, однажды уйду так же мирно и непостыдно, как он — сделав доброе дело, поцеловав крест, с верой, надеждой и светлыми мыслями.

Между его последним вздохом и моим первым криком — 123 года. Не мало, но и не так уж много, ведь это всего лишь одна очень-очень большая человеческая жизнь.

Но сколько бы ни было между нами лет и километров, он всегда в моем сердце, и я знаю, что однажды мы встретимся в Вечности. Я это знаю также крепко, как наши с ним имена. А звали его Николай Александрович Бестужев.

Это самый прекрасный человек из всех, кого я когда-либо встречала — и в реальной жизни, и в книгах, и в кино. Он самый лучший, несмотря на то, что жизнь была щедра ко мне на чудесных, мудрых и даже великих людей. Вот поэтому я и хочу рассказать нашу с ним историю. 

Люблю повторять, что случайностей не бывает. Значит, неслучайно среди всех декабристов мой выбор пал именно на творчество морского офицера Николая Бестужева для курсовой, а затем дипломной работы в университете. Я ведь со школьных лет интересовалась декабристами, так что когда решила написать в вузе выпускную работу по истории отечественной журналистики, то никаких сомнений в том, какой именно период мне интересен, не возникло. Многие участники восстания были связаны с периодическими изданиями, но каким-то чудом я вышла именно на Николая Александровича. Теперь, спустя много лет, я понимаю, что именно так всё и должно было случиться.

Уверяю вас, это не была «любовь с первого взгляда». Я постепенно, на протяжении долгих лет открывала для себя бесконечные грани этого человека, его невероятные таланты, блестящий ум, прекрасную праведную душу и золотое сердце. Или он сам открывался мне по мере моего взросления и обретения веры? Вполне возможно. «Но зачем ты ему?» — спросите вы, и я сегодняшняя отвечу: «Чтобы наконец рассказать о нём правду».

Вспоминаю сейчас, как держала в руках письма Николая Александровича в архивах Пушкинского дома. Какие невероятные ощущения переживала в городе Кириши, который возник на месте бестужевского имения — деревеньки Сольцы. Как полюбила до слёз его Балтику, его Финский залив, его Кронштадт. Как навсегда запечатлела в своем сердце места, связанные с ним в Санкт-Петербурге. Даст Бог, когда-нибудь я увижу Байкал и побываю на могиле Николая Александровича в тех далеких краях.

Как же мне не терпится поскорее все рассказать. Но обо всем по порядку…

***

Я все думала о том, как же выстроить свое повествование. Предполагала проследить его судьбу от рождения до кончины. Но потом все же решила, что буду рассказывать все так, как было в моей жизни. Пусть это будут те самые грани, одна за другой, которые мне постепенно открывались. И первой была именно журналистика.

Николай Бестужев — журналист

Честно говоря, я не собиралась идти на журфак. Думала пойти на факультет иностранных языков или на филологический факультет по стопам отца, любимого ученика Власа Платоновича Жукова. Но мальчик из параллельного класса, в которого я была безответно влюблена перед выпуском из лицея, внезапно объявил, что решил поступать на только что открытое в НовГУ отделение журналистики. И я, как жена декабриста, ни минуты не раздумывая, последовала за ним, а позже оказалось, что именно журналистика и есть мое призвание.

В те лицейские годы я, как и подобает юной романтической особе, была увлечена декабристами. Помню, особенно мне был симпатичен красавец Михаил Лунин (илл.2).

Подполковник лейб-гвардии, участник войны 1812 года, «друг Марса, Вакха и Венеры», прядь волос которого до самого конца хранил увековечивший его в «Евгении Онегине» Пушкин.

Покорил меня Лунин совсем не героизмом на полях сражений или блестящими политическими статьями, а своими хулиганскими выходками. Да, да! Помню, с каким восторгом я читала о его проделках. Например, о том, как он с товарищами ночью поменял вывески на магазинах Невского проспекта. Или о том, как полностью обнаженным промчался по улицам столицы.

К слову, Николай Александрович Бестужев, хоть и обладал отличным чувством юмора, никогда бы такой ерундой заниматься не стал. Но тогда я еще не знала его.

Одним из наших преподавателей в университете был Александр Васильевич Моторин, православный учёный, очень добрый и умный человек. Но он, как и его любимый Гоголь в последние годы жизни, очень многим казался странным из-за своей глубокой веры. А мне очень нравились лекции Александра Васильевича, его слишком необычные для нас, беспечной молодежи, мысли. Он был не такой, как все, а мне, как неформалке в ту пору, все непохожие на толпу люди были симпатичны. Но, конечно, дело было еще и в том, что крохотные росточки веры в моей душе тянулись на его голос, на его слова о Боге. Они как будто почувствовали чистую воду и жизнетворный солнечный свет. Так я и пошла за моим учителем, Александром Васильевичем, дальше через всю жизнь.

Моторин рассказывал нашей группе о российских журналах прошлых столетий. Конечно, на его лекциях звучали названия изданий (он так красиво именовал их «повременными изданиями»!), связанных с декабристами. И конечно же, мы говорили о «Полярной звезде», которую издавали младший брат моего героя Александр (Бестужев-Марлинский) и кумир Николая Александровича — Кондратий Рылеев.

Именно через «Полярную звезду» я и вышла на Николая Бестужева. Он ведь тоже там печатался. В альманахе на 1824 год (илл. 3) был опубликован его очерк об удовольствиях на море, который высоко оценили читающие современники (кстати, в этом же выпуске были опубликованы девять стихотворений А. С. Пушкина). 

В своем очерке Николай Александрович объяснился в бегразничной любви к морю. И к этой любви приобщается очарованный рассказом Бестужева читатель, который словно наяву видит древние, как мир, айсберги — зеркальные горы льда… Или тихой ночью отправляется на корабле в полет, ведь ночное небо как опрокинутая чаша с золотыми звездами отражается в тихой поверхности вод Северного моря… Или встречает рассвет у крепости Кронборга, потому что нигде с таким великолепием не восходит солнце, как на море!

Повествуя о величии Океана, о дальних странствиях, о мужестве и храбрости человека, который бесстрашно несется в пучины и повелевает бурями, Николай Александрович в этом очерке рассказывает и о братстве морских офицеров. 

«Поверите ли вы, что от создания российского флота у нас между флотскими не было ни одной дуэли?» — обращается Бестужев к читателю. В чем секрет это духовного родства? Он поясняет это тем, что все офицеры были воспитаны в одном месте (Морском кадетском корпусе, — О. Л.) и поэтому все они — словно дети одной матери, с одинаковыми привычками и мыслями, а их нерушимую дружбу отличает то, чего нет у других сообществ — чистосердечное прямодушие.

Мы еще поговорим с вами о том, как зародилось в юном Николае Бестужеве это чувство к морю и мечты о морской службе. А еще о художественной прозе, ведь вы почувствовали даже из этих нескольких строк, что она непременно должна быть.

Но сейчас — еще немного о журналистике…

Продолжение следует (здесь же, в этом материале). 

По всем вопросам — пишите на olavrova@mail.ru или в соцсетях

Иллюстрации:

1. Портрет Николая Бестужева

2. Портрет Михаила Лунина кисти П.Ф.Соколова, 1822

3. Титульный лист альманаха «Полярная звезда» на 1824 год

← В центре Старой Руссы жителей поджидают опасные препятствия – ямы и открытые люки