Колонка редактора: «На неизвестном языке»
На прошлой неделе телеканал History представил телезрителям фильм, рассказывающий об одной из загадок истории — так называемой рукописи Войнича. Книга написанная в начале XV века, уже более сотни лет является неразрешимой проблемой лингвистики. Ни текст ее, ни изобразительный материал, содержащийся в ней, не поддаются дешифровке. Попросту — непонятно для чего был создан манускрипт в несколько сот страниц с загадочными иллюстрациями, обрамленными непонятными текстами на неизвестном языке.
Не помогают разобраться ни изыскания экспертов, съевших пуд соли на определении времени создания материалов, использованных для книги (пергамента, чернил), ни изощренный анализ текста с помощью компьютерных программ, ни искусствоведы, знакомые с нюансами средневекового книжного дизайна.
Отчаявшиеся исследователи пока пытаются сохранить лицо утверждая, что рукопись Войнича плод чьей-то шутки или желания продать квазиалхимический трактат жадному до философского камня монарху. Но такие версии, порожденные, очевидно, желанием отказаться от решения слишком сложной головоломки, меня почему-то не убеждают.
Однако, как бы то ни было, вымышленные книги и языки находятся в тренде европейской культуры. Пожалуй, самые известные примеры использования вымышленных языков: творчество Толкина, космооперы «Звездный путь» и «Звездные войны». Причем вымышленные языки являются в данном случае художественным приемом, используемым для указания на серьезность намерений автора — создание даже простенького словаря это затраченное время, интеллектуальный труд и риск внести в произведение что-то ненужное.
Причем, одно дело, создание вымышленного языка и другое — вымышленной идеи для книги. Ведь при таком раскладе речь идет не о литературном творчестве, а о максимальном дистанцировании автора от реальности. Рассматривая рисунки и бесчисленные каллиграфические значки, вышедшие из под пера и кисти итальянского художника и дизайнера Луиджи Серафини, ловишь себя на неприятном чувстве абсолютной чуждости изображенного. В этот раз гадать — что за язык, не приходится. Серафини честно признал — все изображенное плод его воображения.
Я полагаю, что тем больше вымышленных языков и книг будет появляться в обозримой исторической перспективе, а дело идет к этому — тем яснее обрисовываются границы того культурного и цивилизационного тупика, к которому пришло человечество, европейская цивилизация в частности. Симптоматично и то, что любое художественное произведение, использующее вымышленный язык, в той или иной форме повествует о глобальном. Например, о конце или начале времен, о гибели цивилизации или о контакте с иной цивилизацией.
Вымышленный язык, как и любая игра разума, это эскапизм — бегство от реальности, которым больна современная интеллектуальная элита. И если в Мире Средиземья или в Путешествиях Гулливера, как и в прочей большой литературе, или в кино, это прошло проверку временем и нашло свое оправдание, то в целом от хорошей жизни созданием вымышленного языка или книги не займешься.
