Сергей Трояновский: «Инженерные коммуникации можно заменить, а архитектура разрушается безвозвратно»

Сергей Трояновский стал депутатом Думы Великого Новгорода в сентябре 2013 года, однако как политик он был известен гораздо раньше. Его имя ассоциируется с сохранением новгородского культурного и архитектурного наследия. Общественная организация «Новгородское общество любителей древности» и до этого представляла собой заметную силу городского масштаба, а теперь заручилось поддержкой фракции «Яблоко» в гордуме.

Войдя в состав думы, Сергей Трояновский заставил заговорить о себе СМИ тем, что инициировал создание новой постоянной комиссии по жилищному хозяйству, архитектуре и землепользованию. Вопреки его желанию и опыту, в перечень рассматриваемых комиссией вопросов была включена именно архитектура, а не градостроительство, а самого Трояновского сделали лишь заместителем.

Корреспондент «53 новостей» поговорил с Сергеем Викторовичем о том, что может приобрести наш город при условии грамотного сохранения и использования культурного наследия, для чего необходимо охранять старое.

 

Какие культурные проблемы вы хотели бы решить политическим путем и как собираетесь этого добиться?

Пока на основе двух заседаний думы я отношусь ко всему насторожено. Работа думы выглядит попыткой переставить локомотив со старой колеи на новую без каких-либо изменений в составе экипажа. Фракции «Яблоко» хотелось бы глубже вникнуть в суть происходящего, потому что прежние заседания думы выглядели унылыми. Как правило, это были минутные голосования по вопросам, которые обсуждались и готовились на комиссиях. Этот тезис, который витал в Госдуме — парламент не место для дискуссий – он, в общем, всех устраивал. Сейчас мы будем пытаться дискуссии перевести из комиссий в думу, потому что комиссии теперь сформированы по разнопартийному принципу, и есть разные точки зрения, в том числе, отражающие партийные подходы.

Важным фактором нашего участия в думе является и то, что и мой однопартиец Константин Хиврич, и я — работники музея. Я также занимаюсь наукой, работая в Академии наук. Мы хотели бы, чтобы работа думы приобрела большую устроенность, потому что это законодательный орган, структура, наследующая великие традиции парламентаризма Новгорода.

Если говорить о том, каким образом в думе могут решаться вопросы культурного наследия, надо понимать, что это тоже политика. Новгород имеет многовековое наследие, которое когда-то казалось обременительным, когда-то — предметом гордости. Мы должны учитывать это постоянно, в каждом из решаемых думой вопросов. Создание новой комиссии (комиссия по вопросам жилищного хозяйства, архитектуры и землепользования – прим. ред.) мне виделось совершенно необходимым, и то, что руководство думы согласилось на это — показатель того, что с ним можно договариваться. Конечно, комиссия причудливо сформирована из вопросов жилищного хозяйства, архитектуры, а не градостроительства, на чем я настаивал. Настаивал, потому что градостроительство — очень важная сфера жизни, которая почему-то раньше отдавалась на «откуп» городской администрации, а дума в ней почти не участвовала.

Эти проблемы должны решаться. Я надеюсь, что комиссия перейдет от чисто практических вещей — подготовка к зиме, распределение социального жилья и так далее — к вопросам, стоящим на порядок выше, проблемам городской перспективы. Город должен постепенно обретать свое лицо, не просто славиться памятниками, а действительно становиться культурным центром и области, и Северо-Запада. Необходимо думать, как использовать культурное наследие в развитии туризма.

Нет опасения, что многие инициативы будут «заголосовывать» по партийному, фракционному признаку?

Опасение есть. Оно сложилось после заседания комиссии. Значит, надо разворачивать агитацию на другом уровне. Все-таки, дума — это городское представительство, и общественное мнение для нее должно быть решающим. Очень важно, чтобы присутствовала гласность, и решения думы сопровождались присутствием СМИ. Я наблюдаю, что некоторые новгородские интернет-СМИ присылают своих представителей на заседания комиссий. Это очень отрадный и важный факт, и наша задача сделать так, чтобы дискуссии были плодотворными.

Как вы оцениваете уровень взаимодействия мэра и обновленного состава Думы?

Я пока бы никак его не оценил, кроме той замечательной фразы, которую мэр сказал на первом заседании: «Если вы считаете, что вы — законодательный орган, то вы ошибаетесь. Вы совет директоров». «А я его председатель» — этого не было сказано, но прозвучало так.

Пока мы не можем говорить о взаимодействии. Мы можем говорить о том, как мэр представляет себе работу думы, и как мы ее себе представляем. Разумеется, это паритетные системы. Это по конституции и отработанной за столетия практике парламентаризма в Европе равновеликие ветви власти, которые не могут быть в соподчиненных отношениях или сплетенными в связях, в том числе коррупционных. Мэр с думой не должен дружить. Он должен время от времени появляться на заседаниях и, может быть, выслушивать заслуженную критику. И это естественным образом должно происходить, потому что не ошибается тот, кто ничего не делает.

Наш мэр не может быть вне поля критики, отсутствие ее будет только вредить ему. Дума не должна голосовать против или за решения мэра из желания выразить свою позицию по отношению к нему. Во всем должен быть здравый смысл. Мы, конечно, не совет директоров. Те 4224 человека, проголосовавших за «Яблоко», выбирали не нового бригадира своего цеха, но хотели бы, чтобы мы отстаивали интересы людей, которые, может быть, чуть больше понимают, чем нынешняя власть, о том, что такое Новгород.

Какие проблемы в сфере культурного и исторического наследия требуют оперативного вмешательства?

Да практически все. Причем, к сожалению, ряд их лежит не в муниципальной сфере. Законодательство, принятое в 2002 году, предусматривает создание муниципальных памятников. Но по факту их нет. Для того чтобы они появились, должна пройти специальная экспертная процедура, которая требует денег. Некоторые здания исторического центра, Торговой стороны, более чем полувековой давности, как Дом советов, должны получить статус памятников. Сейчас то, что мы имеем в центре, называется «выявленные объекты». Фактически, за них никто не отвечает, потому что в муниципалитете не прописаны четкие полномочия в этой сфере деятельности. Администрация и дума в прежнем составе не выстраивали плановой деятельности по приданию данным объектам необходимого статуса и разработке соответствующих охранных обязательств. Из-за этого буксует вся система. Проблема в том, что инвестор не понимает, какие условия будут ему выставлены после покупки объекта. Он должен знать, что запрещено, а что нет, иначе сделка превращается в бесконечные продажи кота в мешке.

Линия домов, смотрящая на Ярославово дворище — самая интересная часть города. Действительно, это могла бы быть полноценная, даже ночная туристическая зона, как площадь Сан-Марко в Венеции, где памятники, а вокруг — освещенные дворики, кафе и так далее.

И там действительно есть зачатки кластера, в одном месте находится стильная цирюльня, тут же бар, который не портит внешнего вида здания. Но в этом нет никакой системы. Если зайти там же во двор, можно увидеть кучи хлама.

Да, нет комплексного подхода. Я видел один из проектов, выставленный в Санкт-Петербурге на выставке — «Мастерской-ТРИ», создавшей Ганзейский фонтан. Они предлагают сделать из гостиницы «Россия» огромный конгресс-холл, а квартал, примыкающий к Ярославову дворищу, накрыть общей крышей с совершенно немыслимыми сооружениями. Но это утопия Новгороду не нужны такие масштабы и денег на подобные проекты нет.

Новое строительство в пределах исторического центра — вещь такая, которая под лупой должна рассматриваться…

Уже сейчас всем понятно, что любая строительная активность внутри вала может сводиться к двум вещам. Это снос домов, диссонирующих со статусом средневекового города, снос панельных пятиэтажек и девятиэтажек, особенно стоящих на Прусской и набережной Александра Невского. Архитекторы в 1960-х писали, что чередование пятиэтажных и девятиэтажных домов чуть ли не повторяет вид средневекового Новгорода, когда низкие постройки чередовались с высокими церквями. Но это же смешно! Это все должно быть убрано из центра. На их месте должны строиться здания с регенерацией форм, которые бы стали центром внимания туристов и горожан. Все остальное должно создаваться как нейтральное или дополняющее, компенсирующее утраты города. Я знаю, что такой документ скоро появится в Москве, Министерство культуры заказало положение о так называемом «достопримечательном месте», где каждый квартал и улица проанализированы. И по этому документу мы будем жить. Речь ведь идет о федеральном нормативном документе, который оспорить местное сообщество не сможет. Плохо, что это делает Москва, наверняка, они в каких-то вещах могут вести себя довольно жестко.

Какой зарубежный опыт вы могли бы привести в пример как возможный для использования в нашем городе?

Я как раз собираюсь 7 ноября в Венецию на семинар, посвященный республикам. Республики — это то, что отличает Европу от остального мира. Именно городские самоорганизующиеся сообщества. И там будут представители других городов. Я естественно буду спрашивать у них о том, как организована работа органов местного самоуправления.

Могу вспомнить случай в городе Уотфорде — наш побратиме в Англии, пригороде Лондона. Проезжая на автомобиле с теми, кто нас пригласил в гости, я вдруг увидел женщину, ехавшую на велосипеде. Все помахали ей рукой. Я спросил: «Это ваша общая знакомая?». Они ответили: «Нет, наш мэр едет на работу». Вот такой пример использования опыта, который можно процитировать.

Как вы оцениваете использование культурных, исторических и культовых сооружений в непрофильных целях?

Это, к сожалению, наследие советского периода. Большинство частных домов, церквей и других построек, которые потеряли своих классовых хозяев, оказались в положении ничейных. В итоге мы сейчас видим массу пустых заколоченных храмов. И доходные дома, которые до революции использовались для сдачи в наем. Такие дома тоже, к сожалению, оказались бесхозными. Использование их в таком виде ведет к их гибели, потому что нельзя сохранить то, что никому не нужно.

Но проблема еще в том, что эти здания разделены по уровню охраны на федеральные, региональные и муниципальные. И город не везде властен. Бывает, что эти здания образуют кластер. Бывший доходный дом, заброшенный храм, рядом еще какой-нибудь объект. Их надо использовать в комплексе. Например, недавно сестры Черепановы приводили в пример Калугу, где запущен механизм создания государственно-частных партнерств. Но можно же и муниципально-частное партнерство создать. То есть, какое-то вложение должно идти и от города.

Существует очень хорошо отработанная наймовая практика трастового управления. Создается траст, от английского слова «доверие», по которому объект передается в частную собственность на 49 лет. С целым рядом ограничений использования, но с неограниченным коммерческим использованием. Это уже мастерство – привлечь грамотных экспертов и инвестора, который может успешно использовать объект на протяжении двух-трех поколений. А дальше этот траст может быть продлен. В Англии данная система начала функционировать еще в 1920-х. За всем этим хозяйством — а оно в Англии огромное — и дворцы, и загородные виллы, и комплексы древних крепостей — следит общественная организация National Heritage, которая не через чиновников и прокуратуру внедряется и регулирует использование того или иного здания, а через общественное мнение, публикации в прессе, инспекции. Но для того, чтобы вся эта система заработала, нужно поработать над воспитанием общественного сознания. Слово «приватизация» у нас еще устойчиво связано только с понятием разворовывания. Как только говорят про приватизацию памятников, надо понимать, что памятник будет растащен.

Очень печальной бывает судьба здания, которое приобретает инвестор, когда властью заключаются договора при закрытых дверях. Мы не знаем собственников. Известен пример брошенного пивоваренного завода «Богемия», и никто не может сказать, когда это здание заиграет новыми формами или отреставрированными старыми. Закрытая баня на набережной Александра Невского и примыкающие к ней корпуса, где находится департамент культуры и туризма области. Они все выкуплены. И есть какие-то идиотские проекты с достраиванием этажей. Все это в чужих руках. Эксплуатация данных зданий невыгодна, поэтому все историческое будет исчезать. Если цель довести до такого состояния и снести, то так и скажите. Новгороду не привыкать, но последними, кто так себя вел, были фашисты.

Что можно сделать, чтобы предотвратить разрушение таких объектов?

Во-первых, если люди живут в исторических зданиях, у них должны быть охранные обязательства, по которым они ограничены в возможностях делать пристройки. С одной стороны, жизнь в таком здании — это обременение, с другой — элемент престижа. Как ни крути, но людям надо выбирать. Либо искать квартиру, где у вас не будет сложностей с дополнительными обязательствами, либо вы живете с гордостью в центре и приглашаете гостей. В той же Венеции, я точно знаю, 50 тысяч жителей в центре города и 60 тысяч туристов ежедневно приезжает. Поэтому каждый день выходят сотни инспекторов, чтобы проверить, не перекрасил ли кто ставни на окне, не облицевал ли стену плиткой поверх кирпичной кладки. Сами понимаете, атмосфера в Венеции создается мелочами: коваными решетками, цветочным горшками, бельем на просушке. А мы только вышли из полосы выживания. Люди поняли, что можно не только прокормить себя, но и заняться обустройством быта, покрасить фасад, построить дом. Только тогда у нас есть шанс чувствовать себя комфортно. Это работа, которая должна вестись и в СМИ. Это непрерывный процесс и самообразования горожан, но и постепенного приучения к тому, что ты не свободен в своих решениях, если поселился в центре города. Ты должен брать обязательства перед поколениями, которые жили до тебя, должен стать частью этой цепочки. Инженерные коммуникации можно заменить, но архитектура разрушается безвозвратно.

← Светлана Горычева: новгородское образование ничуть не хуже китайского